Любовь по залёту

— Я бы с удовольствием, — пробормотала я. — Харкнула бы прямо в рожу.

И как я не догадалась?

Грубовато прозвучало, зато от души.

Действительно, почему я просто вышла из машины? Почему не расцарапала лицо этому долбодятлу, почему не треснула ему чем-нибудь тяжелым по яйцам? Шок помешал мне это сделать.

— Вы обязательно встретите кого-нибудь получше, — продолжал меня успокаивать начальник. — Ну уж нет! — вырвалось у меня. — Больше никогда и ни за что. А ребенка заведу от анонимного донора. — Интересная идея. — Все мужики — козлы! — ляпнула я.

Потом спохватилась, и добавила: — Кроме вас, конечно. Спасибо что подобрали меня. И что поддержали. И за салфетки… Мы уже въехали на парковку, я почти успокоилась. — Мне нужно идти, — произнес Филипп Робертович, глядя на часы. — Планерка у начальства. А вы можете посидеть тут немного. Ключи потом занесете. — Спасибо! — А, может, вы ходите взять сегодня отгул? Езжайте домой, съешьте упаковку мороженого, порвите его фотографии… Или что вы делаете, когда расстаетесь с парнем? — Я…

Я зависла. Что я делаю в таких случаях? У меня в жизни ни разу не было такого случая! Я всегда бросала парней первая. И это они обжирались мороженым, рвали мои фото и рыдали. Наверное.

Кстати, Демида тоже я бросила.

И реветь больше не собираюсь — Спасибо, но я лучше останусь на работе. Отвлекусь. — Тоже правильно. Разозлитесь на него как следует. И направьте эту энергию в мирное рабочее русло, — дал мне странный совет начальник.

И пошел к лифту. — Спасибо! — крикнула я ему вслед.

После планерки я вернула Филиппу Робертовичу ключи. — Прекрасно выглядите, — выдал он. — Ярость вам идет.

Я чувствую именно ярость. И это намного лучше, чем чувствовать боль.

Весь день представляла, как подвергаю Демида самым извращенным пыткам. Втыкаю иголки под ногти. Держу его голову под водой, а он дергается и задыхается.

Заставляю круглосуточно смотреть клипы Егора Крида. Демид как-то говорил, что от этого певца его тянет блевать.

- Ты сегодня какая-то странная, — сказала мне Марина за обедом. — Да? — рассеянно переспросила я. — Такое ощущение, что ты ненавидишь эту бедную котлету… Я ненавижу Демида! И представляю, что кромсаю ножом его.

Домой я вернулась поздно, задержалась с последним отчетом.

Лучше бы я сюда не приезжала! Демид отравил мою квартиру. Теперь все здесь напоминает мне о нем. На этом подоконнике мы вчера начали. На этом диване продолжили и уснули в обнимку.

На кухне он готовил мне завтрак… И планировал ранить меня побольнее.

Как можно быть таким козлищем?

Это вообще за гранью добра и зла! Всю ночь быть нежным и страстным, чувствовать каждое мое желание, целовать так, как будто я — что-то ценное и дорогое… А потом заявить, что вечером он будет в клубе со студентками.

Он что, с каждой так себя ведет? Извращенец хренов!

Мудак! Дебил! Козел!

Не могу находиться дома. Поеду к Аленке. Я не буду ей рассказывать всего, но она — единственный человек, на плече у которого я могу поплакать.

Злость прошла. Боль снова меня настигла.

Демид

По городу особо не погоняешь, я выбрался на загородные трассы, намотал несколько сотен километров по области. Пару раз заправился, один раз остановился в какой-то забегаловке, сожрал отвратную шаурму, явно из бомжатины.

День выдался очень странный. Я как будто выпал из жизни. Меня ждали во Владивостоке, но я не прилетел. Мне звонили из офиса, но я не мог включить мозг и начать общаться на рабочие темы. Написал заму, что появлюсь завтра.

Разгребу все проблемы потом.

А сейчас… не знаю. Может, все-таки рвануть во Владивосток? Чемодан все еще лежит в багажнике.

Это хорошее решение, только билетов на ближайшее время нет.

Единственный рейс в сутки, и свободные места имеются лишь на послезавтра… Ладно. День здесь я еще продержусь.

В итоге я приехал к Мирону. Ноги сами привели. Вернее, колеса. Он единственный человек, с которым я могу быть откровенным.

Но не буду.

29

Аня

— У тебя есть кокос? — с порога спросила я Аленку. — Кокос? — она растерянно хлопала ресницами. — Да. — В смысле… орех? — Нет, блин, белый порошок для втирания в десны! Конечно, орех. — Нету. А зачем… Я уже вошла и оглядывалась в поисках Егорки. Нет кокоса — так дайте мне хотя бы потискать любимого мужчину! Если кто и может залечить мои раны, так только он.

Егорка сидел в манеже, что для него нетипично. И сосредоточенно мял и рвал листы бумаги. Тоже, видимо, чем-то расстроен.

Блин, я же без подарка! Вот растяпа. Надо было заехать в магазин. И кокос купить заодно. Что-то меня на нем заклинило. Видимо, нервное.

Я достала Егорку из манежа, обняла, уткнулась в его макушку… Кайф. Так бы сидела весь вечер с ним в обнимку.

Но Егорка брыкался, хотел обратно в манеж рвать бумагу. — Что это с ним? — спросила я подоспевшую Аленку. — Не знаю. Но, надеюсь, это развивает мелкую моторику. Начал с книжек, потом порвал журнал… — Разозлился? — Да нет. Просто ему нравится, как рвется бумага. — Ты слишком толстые листы ему дала. Трудно рвутся. — Ничего, трудности закаляют, — выдала Аленка.

И протянула мне “Баунти”. — Пойдет? Вместо кокоса? — Ты гений!