Любовь по завещанию

— Пойду. Надо всех обрадовать… что у меня дочка замуж вышла. У всех внуки есть, а у меня нет. Установка ясна? Рожайте мне ребёнка, а там плевать, хоть в свингеры идите, хоть в буддисты. Но внук чтобы был!

Теперь вздрогнула я, а вместе со мной и моя матка. Теперь у нас у обеих стресс. Мама тяжело поднялась со стула, приказала мне прихватить веник роз и пошла одеваться, я посеменила следом.

— Скоро юбилей, — проинформировала она Захара. — Только попробуйте не быть. Оба.

— Угу, — кисло согласился он.

Мама надела куртку, обулась, обхватила огромный букет двумя руками, посмотрела на меня с укоризной, головой покачала.

— Я ведь хотела, как у людей. Чтобы платье. Чтобы все видели. Крестную пригласить твою…

— Мам, — всхлипнула я. — Было же уже разок. Да и потом, какие мои годы, я ещё раз замуж выйду.

— Я тебе! — воскликнула мама и таки не удержавшись дала мне подзатыльник. — И не обижай мальчика, поняла?

Но не больно, сразу видно — успокоилась. Я закрыла за мамой, выдохнула, привалилась к двери спиной. Прислушалась даже к звуку шагов — точно ушла. А потом повернулась к Захару.

— Доволен? Ты что, не понимаешь, что мама, это тебе не твоя бухгалтерша? И даже не твоя мама, которую ты одним взглядом до слез доводишь. Мою маму этим не пронять. Ты ещё сотни раз пожалеешь?

— Зато я уйду, а твоя злая мама останется тебе, — пожал плечами он.

— Придурок, — отозвалась я. — Ты просто плохо знаешь мою мать. Теперь проще развестись наплевав на все миллионы. Или сделать ей внука.

Аверин потянулся длинным гибким телом, стянул свитер, отбросил его в сторону. Он свалился на пол и немедленно был облюбован Мальвиной — с той самой первой ночи, когда я сделала ей кроватку из кашемира, она считает, что все пахнущее туалетной водой Захара её постель.

— Признайся, — протянул Захар. — Ты просто хочешь затянуть меня в постель.

— Придурок, — повторила я и пошла к себе.

Каникул осталось лишь несколько дней. Раньше так отдыхать хотелось, а теперь хочу на работу, и пусть там все урчит, грохочет, пусть от меня много требуют и мало платят, зато там меня — уважают. О, меня, милую блондиночку, едва перевалившую за двадцать лет там вовсе за человека не считали. Но я справилась. Я смогла. Теперь даже командую шестью оболтусами. И сейчас справлюсь, Захар своим высокомерием и предрассудками подавится.

Сосед пришёл уже к вечеру. Подспудно я ждала его уже несколько дней — в начале января нашему браку исполнился месяц, значит стоит ждать очередной пакости от деда, то есть — задания.

— У вас просто уютом все дышит! — восторженным тоном воскликнул сосед.

— Это Писюн в лотке отметился, — хмуро ответил Захар. — Но пусть уют пахнет и дальше, не моя очередь.

— Твоя! — взъярилась я и ткнула ему в нос свёрнутым в трубочку графиком.

— Семейная идиллия! — всплеснул руками сосед.

Я всегда подозревала, что он извращенец. Однако время тянуть не стоило, поэтому я смирно уселась на диван рядом с Захаром. Только не слишком близко, я старалась держаться от него на расстоянии. Сергей Васильевич улыбнулся и только затем полез в портфель за белым конвертом. Я дыхание затаила, но сосед решил выдержать театральную паузу.

— Ну же! — поторопила я.

— Сначала я прочту письмо деда к вам. Слушайте! — строго велел он нам, а затем с чувством продолжил. — Вы не родные между собой, да и мне седьмая вода на киселе, но я привык считать вас своими внучатами. И всегда, когда я смотрел на вас, я вспоминал себя и свою покойную жену Надю. Когда-то, больше пятидесяти лет назад, страшно подумать — в прошлом веке, мы получили в этом доме квартиру. Она была голой, стены бетонные. Надя тогда уже болела и не могла толком работать, а у меня денег было гораздо меньше чем сейчас. Знаете, как мы радовались первой собственной тарелке? Коврику в ванную. Ели постную кашу без хлеба и такие счастливые были. Тогда я и понял, что рай и в шалаше может быть, главное — любовь.

— Мне уже страшно, — сказал Захар.

— Подождите, я не дочитал ещё…

Сергей Васильевич прочистил горло, посмотрел на нас с укоризной, головой покачал. Потом руку с письмом вперёд вытянул, то ли дальнозоркость тому виной, то ли излишняя важность. Мне лично напомнил средневекового гонца. Только им за плохие вести головы рубили, у нас явно не тот случай.

— Продолжаю, — напомнил сосед. — Это сейчас я богат так, что уйдя на покой и бездумно потакая своим безобидным прихотям никак свое богатство не растрачу. А тогда… тогда все иначе было. И та каша без масла самой вкусной была. И сухарями, что Надя сушила из остатков хлеба, так хорошо хрустелось с чаем… И я свято верю, что каждая семья должна пройти испытание рублём. Бедность закаляет. Нет мои хорошие, не бойтесь, я знаю, что современные реалии несколько иные. Я не стану ставить вас в жёсткие рамки. Поэтому моё задание на следующий месяц такое — его вы проживете совместно тратя специально выделенную для этого сумму.

— Сколько? — деловито уточнила я.

— Сорок тысяч, — любезно ответил сосед.