Любовь по завещанию

— Не дури, — поняла в чем дело она. — Садись, подвезу.

Я не хотел. Я сильнее и выше всего этого, тем более — крошки Барби. Но, блядь, автобус! Это просто филиал ада на колёсах. И я залез в крошечную красную машинку.

— Только высади подальше, — попросил я. — Чтобы не видели.

— Позер, — хмыкнула Барби. И без перехода продолжила — я не беременна.

Я чуть воздухом не подавился от неожиданности.

— Отлично, — сидим в машине, и как-то неловко. Наверное нужно что-то сказать. — А вообще как дела?

— Устала. Простыла немного, знобит…

Так мы катались несколько дней. Я выходил за два здания и шёл к офису пешком. А потом одним прекрасным утром, которое вообще то было ужасным и промозглым, Барби не вышла утром из комнаты. Я ходил и шумел. Кот орал. Мы старались, хотя я и помнил, что легче мёртвого разбудить, чем Барби, если она настроена спать. Но работу то она не пропускает! Решившись я постучал к ней, а затем и заглянул. В комнате прохладно, как и во всей квартире — ветра выдули все тепло. Темно, шторы она задернула, и я вижу, как занавеску шевелит сквозняком. Барби лежит свернувшись клубочком.

— А, это ты, — тихо сказала она, словно кто-то другой мог войти. — Я не поеду, ключи возьми к кармане.

— Ты чего это?

— Холодно что-то…

Я решительно прошёл и прикоснулся ко лбу — кипяток. Заставил выпить пару таблеток. Уточнил, не нужно ли вызвать врача. А затем — уехал. Что я мог сделать? Мы по сути чужие люди. До вечера и не вспоминал о ней, разве только когда ехал домой в маленькой красной машинке, которая жрала так мало бензина. В квартире темно и тихо, но Барби дома. Кухня девственно чиста, она не готовила, но котенок покормлен, хоть и явно страдает от дефицита внимания.

— Ты как? — заглянул я.

— Температуру сбила. Холодно только, надоел холод, домой хочу.

Все это она пробубнила куда-то внутрь одеяла, мне так и не показалась. Я вздохнул. Я не врач, я не волшебник, я вообще — нищий. Но мерзнущую Барби было жалко, тем более и правда — холодно. Даже я теперь спал в огромных штанах Барби. Тогда, решившись, я вышел из дома, поехал до ближайшего магазина техники. Выбора передо мной никакого не было — на что хватило денег, то и купил, быть нищим даже удобно. Обогреватель в большой картонной коробке занял почти все заднее сиденье, а я ехал домой и думал — на что, блядь, теперь, жить? О том что я буду просить у кого-то в долг и речи не было. Позориться можно только перед Барби. Не хочу, не буду. Может часы в ломбард отнести? Позорище, блядь. Попробовать снять деньги со счета? Рискованно. Решение пришло спонтанно. Сергей Васильевич не может следить за мной вечно. Он не узнает, если я заработаю немного наличности. И я….притормозил у обочины недалеко от остановки. Мужик, который голосовал заглянул в окно.

— До Северной? — спросил он. — За сто пятьдесят.

— Садитесь, — согласился я.

Надеюсь, об этом никто никогда не узнает.

Глава 17. Аня

Сначала у меня закружилась голова. Болеть я не люблю и не умею, и по давнишней привычке стараюсь все болячки игнорировать по максимуму, насколько это возможно. Потом вспомнила о единственной грешной, пусть и в браке, ночи и похолодела. Неужто и прям беременна? Тест распаковывала дрожащими руками, а потом смотрела на одну полоску и… грустила. Потому что внезапно оказалось, что только лишь кошачьего ребёнка мне мало. Начавшиеся тем же вечером месячные добили мои робкие мечты.

Но потом, когда к головокружению добавился озноб, я поняла — все к лучшему. С маленьким лялем в пузе лучше не болеть. Простуда не валила с ног резко, она подкрадывалась постепенно. Осторожно царапала по утрам горло, сыпала за шиворот колких мурашек, но я сопротивлялась сколько могла. А потом, в один не очень прекрасный день просто не нашла в себе сил подняться с кровати. Лежала, зябко куталась в одеяло и хотела к маме. У неё горячий чай с малиной, градусник ртутный, мой ровесник, вязаные колючие носки и море хлопотливой заботы. В гостиной орал кот, нарочито громко хлопал дверцами шкафа Аверин, а я просто проваливалась в никуда.

— Барби, — позвал Захар. — Ты живая?

Мне хотелось послать его на хрен, честно. Только горло першило и я ограничилась кивком. Ладонь коснулась моего лба, обожгла холодом, я вздрогнула и не смогла сдержать дрожи.

— Как печка, — посетовал он. — Я заехал в магазин и аптеку. Пей.

Я протестовала. Мы с одеялом созданы друг для друга, не стоит даже пытаться нас разлучить, но Захар был сильным. Выдернул из под меня подушку, прислонил к спинке кровати, затем меня к этой подушке пристроил. Одеяло подтыкнул у ног. Всунул в руки тёплую кружку.

— Что это? — поинтересовалась я скрипучим голосом.

— Чай липовый с мёдом. Не горячий, горячий нельзя. Ещё таблетка от температуры и пшикалка для горла. На тумбу поставлю.