Любовь побеждает все

Ева смяла лист и осмотрелась. Слева она увидела две двери и пошла к ним. На одной мелом была нарисована полоса. Собравшись с духом, Ева направилась к ней. Взявшись за железную ручку, она почувствовала, как у нее пересохло в горле. На одно мгновение пальцы перестали ее слушаться. Страх никак не хотел уходить. Но Ева справилась со слабостью, повернула круглую ручку и открыла дверь.

За ней Еву встретила темнота. Где-то впереди мерцал свет свечи. Она переступила порог и пошла в ту сторону. Дверь со скрипом захлопнулась за ее спиной.

– Здравствуй, Ева, – раздался голос Томаса.

Краем глаза она заметила движение. Ева отскочила в сторону, и дубинка, нацеленная ей в голову, разрезала воздух. Она тут же вытащила пистолет из сумочки.

Томас покачнулся, когда промахнулся, и дубинка ударилась о стену. Белая штукатурка треснула – как треснул бы череп Евы, если бы она вовремя не отпрянула.

Ева направила на него пистолет. Ее руки слегка дрожали.

– Такого ты не ожидал, да?

Томас поймал равновесие и изумленно посмотрел на нее так, как будто видел впервые.

– Да, не ожидал.

Он сглотнул и положил дубинку на пол, а потом поднял руки, показывая, что сдается. Томас переступил с ноги на ногу, и его начищенные ботинки сверкнули в свете свечи.

– Совершенно не ожидал.

Глава 29

У Евы сердце ушло в пятки. Томас не остановится, пока она – и, скорее всего, еще Йен – не будут мертвы. Этот злодей завлек ее сюда, и Ева, как последняя дура, попалась в ловушку. Адам погиб. Но она еще могла спасти себя и Йена от мести Томаса.

Направив дуло пистолета ему в сердце, Ева спросила:

– Что ты собирался со мной сделать?

– Поскольку я понял, что убить тебя сложно, – и Томас сверкнул на нее взглядом, – я решил запихнуть тебя в сундук и выбросить в реку.

– Ты не думал, что я смогу сбежать из сумасшедшего дома, – сказала Ева. – Ты был уверен, что я умру там.

Смерив взглядом ее хрупкую фигуру, Томас презрительно поднял брови и заявил:

– Да, я сомневался, что ты там выживешь.

Боже правый, каким он был мерзавцем!

– Значит, смерть от естественных причин?

Томас согласно кивнул, опять сверкнув светло-зелеными глазами.

– Ты же знаешь, я всегда боялся крови.

Ева сухо рассмеялась. В крошечном холле этот звук оказался до боли громким.

– Ну да. Я и забыла.

В детстве Томас начинал плакать, стоило ему оцарапать колени или ладони. Неудивительно, что он решил оглушить ее дубинкой, – это хороший способ вывести человека из строя.

– А теперь я уйду, – ровным голосом заявила Ева. – Она стала медленно отступать спиной к двери, опасаясь, как бы Томас не прыгнул на нее. – Я заявлю на тебя в полицию. И тогда, надеюсь, они найдут на тебя управу.

Томас облизнул губы. Его руки все еще были подняты вверх, а взгляд прикован к пистолету.

– Не думаю, что ты уйдешь.

Ева подняла руку и направила дуло ему в лоб. Ей тоже захотелось на минуту стать монстром, и она положила палец на спусковой крючок.

– Почему это?

Томас высунул розовый язык и снова облизнул сухие губы.

– Потому что ты пришла, чтобы поговорить о сыне.

– Своим нападением ты перечеркнул все возможные разговоры.

Томас тяжело вздохнул. Его взгляд метнулся от пистолета к ее лицу.

– Я надеялся скрыть свое участие в этом деле.

Надежда вновь забрезжила перед Евой. Что же такого мог сделать Томас, после чего рискнул отправить ее в сумасшедший дом, лишь бы она не узнала о его тайне? Но Ева не смела давать волю мечтам.

– Почему?

– Все очень просто – потому что я совершил преступление. – Томас слабо улыбнулся. – К счастью, не в твоих интересах использовать против меня то, что я тебе хочу сказать.

Судя по наглому блеску в его глазах, та слабая власть, которую Ева до сих пор имела над ним, подходила к концу. Нельзя было допустить, чтобы Томас одержал верх.

– Говори, – приказала ему Ева.

Томас опустил руки и сказал:

– Сначала отдай мне пистолет.

На этот раз рассмеялась она – громко и удивленно.

– С какой стати я стану делать это?

– Потому что ты пойдешь на все, чтобы твой сын был в безопасности, – с нетерпением в голосе отрезал Томас.

Безопасность сына. Надежда и ужас одновременно пронзили сердце Евы. В этот волшебный момент мир остановился, не смея поверить возможному счастью.

– Адам? – выдохнула она.

– Да, – просто ответил Томас. – Он все еще жив.

Сердце замерло у нее в груди. В глазах потемнело от нахлынувшего желания прижать маленького сыночка к груди.

– Не лги.

Томас покачал головой. Осторожность во взгляде сменилась уверенностью.

– Зачем мне лгать? Наоборот, мне выгоднее скрывать эту тайну, ведь иначе я опять лишаюсь титула. С чего я вдруг решил выдумать историю, которая так сильно мне навредит?

– Чтобы… чтобы забрать пистолет и взять надо мной верх, – сказала Ева, не смея поверить его словам. Если она поверит, а потом это окажется ложью, Ева во второй раз потеряет Адама. Такого не сможет перенести ни одна мать.

– Да, именно этого я хочу, Ева. Но тем не менее я говорю правду.

Нет, такого не могло быть. Ведь Ева жила не в сказке, а в реальном мире, где люди не воскресали из мертвых. Господь не мог так жестоко шутить над ней.