Любовь побеждает все

Йен вспомнил, как маленькая Ева вальсировала вдоль длинной галереи Керриган-Холла, а ее панталоны выглядывали из-под коротких розовых юбок. В детстве она была такой веселой! А ему всегда хотелось находиться рядом с ней. С тех пор прошло много лет, но некоторые вещи остались прнежними.

– Я помню, – сказал Йен.

– Ты танцуешь лучше, чем в юности, – заметила Ева. – Раньше у тебя получалось ужасно.

– Было бы странно, если бы я стал танцевать еще хуже.

Ева улыбнулась его словам. Помолчав, она сказала:

– Я хочу сказать тебе спасибо. За бал.

Йену стало совсем не по себе. Почему Ева вела себя так, словно они были едва знакомы?

– Теперь поговорим о погоде? – спросил он и крепче обнял ее тонкую талию, желая, чтобы Ева вспомнила об их близости.

Она подняла на него глаза. В них не было печали, наоборот, горел огонь.

– А ты чего хочешь? Опять обсуждать прошлое?

Взгляд Евы пылал так ярко, что мог обжечь даже самое стойкое сердце. Больше всего на свете Йен желал сейчас прижать ее к себе и поцеловать, ощутить тепло губ Евы. Увы, сейчас это было невозможно. Он лишь чуть ближе привлек ее к себе, чувствуя, как грудь Евы в корсете коснулась его груди.

– Прошлое обсуждать ни в коем случае нельзя.

Ева обреченно вздохнула и отодвинулась от него.

– Хорошо, тогда остается погода.

Они словно опять оказались в той карете, которая уносила их от сумасшедшего дома. Их тела, как тогда, были рядом, но души не могли найти путь друг к другу. Йену казалось – один неверный шаг, и они навсегда останутся чужими. С какой стати Еве доверять людям? Даже тому человеку, который ее спас?

Продолжая вести Еву в танце, Йен посмотрел вперед, поверх ее головы. Вокруг вальсировали пары, а он думал о том, что их отношения подошли к самой опасной грани. В этот вечер следовало раз и навсегда решить, будут ли они по-настоящему вместе или разойдутся в разные стороны.

– Мне это не нравится, – сказал Йен ей на ухо. Его голос даже ему показался грубым.

– Что? – Ева продолжала смотреть на замысловатый узел его белого галстука.

Он наклонил голову, его губы приблизились к ее щеке, чуть ближе, чем позволял этикет.

– То, как эти мужчины на тебя смотрят.

– И? – с едва заметной иронией спросила она.

– Никто не должен так на тебя смотреть, кроме меня.

Йен говорил это совершенно серьезно. Желание, чтобы Ева принадлежала только ему, было таким сильным, что он мог думать только об этом.

– И ты не должна поощрять их.

– Поощрять? – эхом отозвалась Ева. Она глубоко вздохнула, отчего грудь в вырезе соблазнительно округлилась. – Понятно.

Йена вдруг поразила мысль, что он, похоже, сказал какую-то страшную глупость, которую к тому же нельзя было обратить в шутку.

– Что тебе понятно?

Лицо Евы исказилось, будто от боли. Она сузила глаза и бросила на него обвинительный взгляд.

– Теперь ясно, какое будущее ты мне уготовил.

– Я не…

– Ты готов спасти меня. Вытащить из любой тюрьмы. Даже воскресить из мертвых, если понадобится. – Слова быстро, словно против ее воли, срывались с губ. – Но после этого ты хочешь поставить меня на полку, как фарфоровую куклу, и только любоваться. А я должна стоять там в одиночестве и ждать тебя. – Ее глаза блестели от слез и злости. – Не зная твоей любви. Твоего тепла. – Ее рот сжался в линию, пальцы впились в ладонь. – Как памятник на пьедестале. Мемориал – в честь погибших. – Ева споткнулась и закончила: – Ты никогда не разрешишь себе полюбить.

Йену стало по-настоящему страшно. Он не ожидал услышать от нее такой гневной, страстной речи, нацеленной прямо в сердце.

– Ева…

– Нет, – прошипела она и отбросила его руки. – Уведи меня отсюда.

Йен хотел обнять ее. Ему вдруг показалось, что если он не сделает это сейчас, то Ева больше никогда не примет его.

– Я думаю…

– Сейчас же. – Она жгла его взглядом, полным отчаяния и ярости.

Ему ничего не оставалось, как согласиться. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, Йен медленно повел ее в тихий холл рядом с главным залом.

Голоса и звуки музыки гулом доносились до них. В холле было темно, и когда он остановился перед Евой, то едва разглядел ее лицо.

– Я хочу совсем не этого, – проговорил Йен, ласково заключая ладонь Евы в свою.

Она закатила глаза и спросила:

– Разве нет? Я все эти дни ждала, что ты придешь ко мне. Но теперь мне понятно, что надежда была напрасной. Наоборот, я вижу, что ты все больше отдаляешься от меня. Молча прячешься за нашим прошлым, за мертвыми, которые там остались. Ты согласен жить без любви, но почему-то против, чтобы кто-то другой подарил мне это чувство. – Она вздохнула и в отчаянии всплеснула руками. – Вот в чем дело.

Неожиданно для себя Ева высказала то, о чем думал Йен.

– Я права, да? – спросила она. Ирония исчезла из ее голоса. Теперь все было серьезно, и это не могло не пугать Йена.

– Нет, – быстро возразил он.

– Я вижу это в твоих глазах, – мягко сказала Ева. Она подняла руку, чтобы коснуться его щеки. Но ладонь повисла в воздухе. – Это правда?

Йен молчал. Он не мог лгать, глядя ей в глаза. Ева обреченно опустила руку.

– Ты не хочешь дать шанс нашей любви. Прошлое крепко держит тебя.