Любовь под яблочным соусом

— Другого не дано, — девушка ответила крепким рукопожатием. Парень усмехнулся ее сдержанности. Его руки уверенно обхватили талию Нины, оказавшись нос к носу, ловили дыхание друг друга.

Девушке не хватило смелости показать истинные чувства. Сжалась, стараясь сдержать их, в то время внутри проснулись те самые, забытые солнечные зайчики. На этот раз они обезумели от радости и метались внутри, отскакивая от ребер, долетая до горла.

— Мой новый зять, полагаю. Приветствую. Очень рад! Пойдемте во двор, есть разговор, молодые люди.

Артём 14.

Плелись за отцом во двор, по пути обменивались многозначительными взглядами — беззвучный диалог вопил изнутри: “Одно к одному! Только разъяренного отца на горизонте не хватало для полноты и без того напряженной картины”.

Дмитрий вальяжно развалился на мягком диване качелей, кинув небольшую кожаную сумку на стол. Нина поставила перед ним стулья и пригласила Артёма присесть. Все трое были заметно напряжены. Даже воздух стал материально тяжелым и густым, давил на легкие. Кислорода не хватало. Дмитрий тянул время, нагнетал атмосферу. Создавалось впечатление, что он получал удовольствие от происходящего. Наконец-то заговорил глухим голосом, чужим для Нины.

— Меня зовут Дмитрий. Как ты уже понял, я — отец Нины. Зять, поделись со мной, как так случилось, что ты оказался под следствием?

— Сам не до конца понимаю. Я не виноват.

— У нас все тюрьмы такими жертвами “гнилого правосудия” забиты.

— Я не трогал Есению, — Артём отчеканил ледяным голосом.

— Она так же думает?

— Ссылается на амнезию и предположений не делает. Как назло, воспоминания обрываются именно на ссоре со мной.

— Какова вероятность, что эта девица лжет?

— Высокая. Но кто знает, что именно у нее в голове?

— Она может быть заинтересована в том, чтобы тебя посадили?

— Вполне. Мы скандалили перед прощанием. Еси отказывалась принимать, что между нами ничего не было, нет и не будет. Довел ее до дома и поспешил убраться подальше от этой чокнутой. Может, теперь мстит.

— Нина, ты знакома с ней?

— Да. Пап, она уже несколько лет одержима идеей влюбить в себя Тёму. И ее не смущает его равнодушие. Как по мне, девчонка не в себе.

— То есть, по вашим словам не исключено, что амнезия Есении — способ отплатить вам?

— Да, — твердо ответили хором.

— А как объясните перчатку на месте, где нашли несчастную девушку?

— Подкинута умышленно, — пожал плечами байкер.

— Откуда следствие знает, что она твоя?

— Есения опознала, даже фото предоставила, где я в них.

— Все-таки она подозревает именно тебя?

— Говорю же, уклоняется от открытых обвинений.

— Доказательств твоей невиновности нет. Где ты был в ту ночь?

— В сервисе. Есения взвинтила нервы до состояния раскаленных пружин. Занимался мотоциклом, только под утро отошел и вернулся домой. Про ремонт рассказывать?

— И, конечно, ни записей камер, ни показаний свидетелей. Удивительно, что ты до сих пор не за решеткой. Твоя вина выглядит реальнее, чем происки мифических врагов, подставивших Его Величество. Кому ты нужен, зять?

— Мне, — прошептала Нина, опустив голову.

— Уже в курсе, что тебя из крайности в крайность кидает. Вы оба понимаете своими безбашенными головами, что Артёму остались считанные дни на свободе?

— Не должно такое случиться, папа. Не верю. Так нельзя!

— Моя наивная и любвеобильная дочь. Подобные истории десятками, даже сотнями случаются каждый день.

— Ты приехал сообщить мне об этом лично?

Дмитрий не ответил. Он застыл, прожигая взглядом стол.

— Цель моего визита намного шире, чем ты думаешь. С материалами следствия я, конечно, давно знаком. Вы не сказали ничего нового. Но работа научила меня разбираться в людях. Считаю, что мне удается это великолепно. Ложь по запаху чую с десятой секунды. Вы говорите правду. Но участи Артёма она не изменит.

— Папа, помоги нам, прошу тебя.

— Нет. Не надо. Я же не виновен.

— Вы в другом мире живете, дети? У тебя точно мотоцикл в гараже, а не радужный пони? Ладно. Расслабься. На сегодня все. Тебе пора, — Дмитрий жестом дал понять, что байкеру пора незамедлительно исчезнуть. Что он и сделал в ту же секунду.

Отец позвал Нину сесть рядом с ним на качели. Он не был строг или взбешен. Ничего подобного. Дмитрий сосредоточен до звона в ушах, который почему-то отзывался в голове дочери.

— Не буду тебя отчитывать, осыпать нравоучениями, упрекать и угрожать. Это все не работает, — ухмыльнулся папа. — Прошу прощения за прошлые срывы. Теперь я здесь с мирным посылом. Позволь стать тебе другом?

— Шеф-друг?

— Торжественно вручаю первую зарплату с маленькой премией. И передаю тебя в подчинение непосредственного руководителя, главбуха Ирины Александровны. Отныне рабочие вопросы ты решаешь только с ней, — отец протянул Нине конверт.

— Пап, двадцать первый век на дворе. Мог бы на карту кинуть.

— Вот и закинь, раз пачка заслуженных купюр тебя не радует.

— Запомню момент навсегда. Плюс кадр в мой альбом воспоминаний.

— Что за альбом?

— Я фигурально. Подожди… Здесь слишком много! — удивленно оценила стопку купюр.

— С первой зарплатой небольшой бонус от меня за усердие.

— Спасибо, папа. Большое, преогромное.