Любовь под напряжением

Боже, как от него избавиться? От этого внезапно свалившегося на меня дара одни только проблемы! А после мыслей мамы и вовсе чувствую себя разбитой, никому не нужной чашкой. Осталось смести осколки, выбросить в урну и навсегда забыть…

Я перевернулась на спину и уставилась в потолок. Почему-то из головы не выходили слова Златки об Умнике. «Он пришел и всех нас спас! Все изменил…»

Глава восьмая

Пробираясь в толпе студентов к турникетам, я выглядывала Злобинец. Мне не терпелось поделиться с подругой своим открытием. Всё, я больше не слышу мыслей Златы. Вообще. Никаких. Утром я столкнулась с маленькой соседкой на крыльце. Златка топталась на месте и ежилась от утренней майской прохлады. Девочка сообщила, что мама забыла выключить утюг и вернулась в квартиру. А она теперь вот ждет. Первым уроком – чтение. Они с тетей Юлей из-за утюга могут опоздать. А у Златы, кстати, техника чтения лучше всех в классе, недавно проверяли. Эту информацию Злата выпалила как на духу, без единой запинки. Всё время я вглядывалась девчонке в глаза, ожидая встретить знакомую розовую карусель… Но было тихо.

Наконец Валя появилась в дверях с растрепанными кудряшками. В толпе блеснул ее серебристый плащик. Зло тоже озабоченно поглядывала по сторонам в поисках меня. Мы договорились встретиться на первом этаже. На ходу стягивая с шеи легкий яркий палантин, смотрела куда-то в глубь коридора, но никак не на меня. Я перегородила подруге путь, и Валя от неожиданности вскрикнула.

– Лер, ты меня напугала! – выдохнула она, поправляя кудри. – Сегодня точно дождь будет! На улице такая влажность. Волосы завились, как у барана…

– Зло, ты чего так долго? – в нетерпении проговорила я.

– Ну извините! – пробухтела Валя. – Будто ты не знаешь, чего…

– Пожаловала из своей дачной резиденции?

– Это не смешно, Лер! – укоризненно покачала головой Валя.

Вдвоем мы отошли к высокому окну, и я стала ждать, пока Злобинец снимет с себя блестящий плащ. За окном нависли сизые тучи. Точно такие же, как в день злополучной вечеринки с грозой и лампочками. При одном воспоминании о том, что случилось на крыше, у меня засосало под ложечкой.

– Черт! Только не это!

Валя округлила глаза и, бросив сумку на подоконник, начала в ней копаться.

– Что случилось?

– Зачетка… Зачетку забыла! Сегодня Лев Борисыч должен оценки за курсовую проставить!

– Да? – озадачилась я. – Уже?

– А ты ее сдавала?

– Ну конечно! Он мне трояк за нее влепил… Сойдет! Не жалко. Я все списала…

– А долги по гражданскому сдала?

– А это при чем? – снова удивилась я.

Зло озадаченно проговорила:

– Лев Борисыч сказал, что проставит в зачетку оценку за курсовую только тем, кто закроет все долги у Ядвиги…

– Бли-ин! – протянула я, привалившись спиной к стене. – Разве это законно? Буду жаловаться в Европейский суд! Ох уж эта Жаба… Подружайка Борисовича! Валь, мне что теперь, Жабе в ножки кланяться?

– Почему в ножки? – удивилась Валя, продолжая ковыряться в сумке в поисках зачетки. – Просто сдай все долги!

– Зло, я с тебя тащусь! Всё-то у тебя так просто делается! – проворчала я. – Сдай ей…

Я уже представила, как не сплю ночами напролет, корпя над гражданским правом… Уж слишком много пропусков и долгов накопилось. Еще только подумав об этом, я устало прикрыла глаза.

– Слушай, Журавлева, с тобой все в порядке? – раздался озадаченный голос Вали. – Ты какая-то бледная…

– Ночь просто отвратительная была! – ответила я, не открывая глаза. – Вчера вечером опять с мамой поссорилась… Потом долго не могла уснуть.

Я вспомнила прошедшую бессонную ночь. Долго ворочалась и много думала. Еще и мамины мысли не выходили из головы. Будто вертолеты вдруг стали боевыми и перешли к военным действиям, устроив настоящую бомбардировку из маминой обиды, боли, тревоги… Проворочавшись полночи без сна, утром я проснулась с больной головой.

Я наконец открыла глаза и посмотрела на нахмуренную Валюшу. Подруга молчала.

– Интересно, из-за чего поссорились? – послышался все-таки ее глухой голос.

– У нас обычно одна тема для спора – папа.

– И когда тебе эта тема для спора надоест? – вздохнула Злобинец. – Ты уже два года можешь беспрепятственно с ним общаться!

– Да? – сердилась я. – А до этого? Как она могла из-за своих обид лишить меня отца? Лишить целого детства! – Последнее предложение я выкрикнула так громко, что на нас покосились столпившиеся у турникета студенты.

Валюша только вздохнула:

– И все-таки долгосрочные обиды – это глупо! Пора вам с мамой забыть уже все недоразумения…

– Я бы не называла это недоразумением, – возразила я. – С моей мамой просто невозможно находиться в одной квартире! Она постоянно устраивает истерики.

Валя резко развернулась и направилась к лестнице.

– У тебя хотя бы мама есть… – космической торпедой пролетела мимо меня Валькина мысль.