Любовь под прикрытием

Раф так посмотрел на меня, что все перипетии сегодняшнего дня окупились сторицей. Стоило огромного усилия воли самой не ахнуть от накрывшего меня восторга: передо мной был настоящий Джеймс Бонд. Хотя, нет, намного лучше! Персидский принц с европейским шармом. Расставшись с курткой и джинсами, Рафаэль переоделся в стильный тёмный костюм, который сидел на нём, как влитой. Он побрился и где-то раздобыл новые туфли, освежил рубашку. Небрежно наброшенное на плечи пальто из кашемира завершало образ денди. Я бы не только на приём в посольство с ним пошла, несмотря на все опасности, но и в логово к дьяволу. Лишь бы вместе! И пахло от Ρафа потрясающе: дорогим парфюмом со свежими нотками. Как бы не растаять перед ним, будто снеговичок на солнце…

Азита вынесла дорожную сумку с моими приобретениями и вручила её Рафу. Махтаб добавила большой пакет с приправленной мне косметикой. В ответ на удивлённый взгляд Рафаэля я лишь пожала плечами:

– Ну, я же не могу обойтись одним костюмом…

Он кивнул и расплатился с дамами.

Когда мы вышли за ворота, я вновь опешила: нас ожидал внушительный, серебристый автомобиль класса люкс неизвестной мне марки. И водитель с фуражкой.

Ого! Всё действительно по-серьёзному!

Вот тебе и бомж… правительственного уровня. Я мысленно обругала себя за глупость, потом похвалила за находчивость: в итоге всё ведь к лучшему складывается. Εсли угрозу смертной казни не считать… Я похолодела, но тут же выдохнула и задвинула страх подальше, за спину, пусть не мешает мне прямо сейчас чувствовать счастье.

Проследив за моим взглядом, Раф пояснил:

– В дипломатическом мире всё имеет значение: на какой машине ты приехал, какой подарок преподнёс, какие туфли надел. Как улыбнулся и даже как поприветствовал.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Нас учили дипэтикету в МГИМО. Двести часов плюс допы перед поездкой в страну.

– О да, прости за глупый вопрос.

Он взглянул на меня с хитринкой:

– Ну, разве ты могла знать, что я учился дипломатии?

Я поперхнулась воздухом, понимая, что «Штирлиц снова прокололся», пришлось свести всё в шутку. Я покачала головой:

– Тогда ты рискуешь. Я не разбираюсь в вилках и улыбаюсь всем подряд.

– В этом твоя сила, – рассмеялся он.

И мне стало легко. Раф открыл передо мной дверцу, поддержал под локоть и вдруг спросил очень серьёзно:

– Ты доверяешь мне, Люба?

– У меня нет выбора, – улыбнулась я, а потом искренне призналась: – Да,доверяю. Полностью.

– Тогда мы едем жениться, – сказал он и шутливо добавил: – Ты выйдешь за меня?

Я забыла, как дышать. Лишь расширила глаза, вперившись в самого обольстительного на свете дипломата и думая, что ослышалась. Ρаф таинственно улыбнулся, склонился над моим ухом. От близости его губ и тепла дыхания у меня побежали по спине мурашки. Сердце замерло, готовое выпорхнуть из груди к нему!

– Это единственный способ получить тебе официальные, «чистые» документы с другим именем, не прибегая к услугам мошенников. Через консульство. Я кое на кого надавил. Есть тут у меня старые связи, – прошептал Раф, касаясь рукой моей талии. Заглянул в глаза, задержался в них на мгновение, словно ища одобрения,и сказал с хрипотцой: – Не бойся, Люба, мы сможем всё аннулировать, когда я благополучно вывезу тебя из страны.

– Понятно, – горячими, непослушными губами ответила я, отводя взгляд. Мне вдруг стало больно.

– Главное, что ты будешь в безопасности.

– Да, конечно, – глухо сказала я. – Спасибо за твои жертвы.

– Ну что ты, какие жертвы! – вдруг смутился он. – Я просто выполняю свою работу. Это моя обязанность – защитить тебя.

Чувствуя, что ещё слово,и я расплачусь, я быстро юркнула в салон авто, на заднее сиденье. Не подвинулась вглубь, чтобы он не сел рядом. Жених и невеста! Курам на смех…

Мы начали удаляться от восточного салона красоты, выехали с узкой улочки на площадь мимо потрясающей мечети и украшенных огоньками деревьев. Я рассматривала город Исфахан и кусала губы, готовая порвать на кусочки собственные ожидания и выкинуть их в окно. Жаль, с ними рвётся и моё сердце. Больно! Но я сама виновата… Сама придумала, сама полюбила, сама поверила. Его взгляды, его поцелуй ничего не значили. Только жалость,только сочувствие, только ответственность. Пора взглянуть правде в глаза: я люблю его, он меня нет. Чем слаще иллюзии,тем сильнее боль, что они причиняют.

Раф обернулся с переднего кресла и посмотрел на меня со странной полуулыбкой, словно извиняясь:

– Всё хорошо, Люба?

Я одним махом, как хлам со стола, смела бурю эмоций в своей душе. Под ноги – там им и место. И улыбнулась во всю силу своего актёрского мастерства:

– Да, всё прекрасно! Ты здорово придумал!

– Это будет быстро, – шепнул Раф, заводя меня в двери тусклого заведения в закоулках тёмной улицы.

– Главное, чтобы не больно, – съехидничала я.

Он неловко хмыкнул. Остановился, навис надо мной в едва освещённом узком коридорчике, где плавились в восточных лампах свечи.

– Точно всё нормально, Люба?

Я нервно пожала плечами.

– Ровно настолько, насколько это возможно в данных обстоятельствах.

– Прости… – сказал Ρаф. Помялся, потом добавил: – Нас уже наверняка ждут.