Любовь после никогда (ЛП)

Габриэль нависает надо мной, его горячее дыхание обжигает мое лицо, когда он хватает нож и переворачивает его в руке. Вместо того, чтобы спрятать его так же, как зажигалку, он проводит им по моей шее. Кончик впивается в мою кожу, затягиваясь, на расстоянии одного вздоха от того, чтобы порезать меня, когда он проводит им между моих грудей. Медленно. Он прорезает ткань моей майки вниз, через пупок, а затем останавливается, прижимая острие ножа к моей бедренной кости.

— То, как ты дрожишь перед лезвием, я могу только представить, что мой член с тобой сделает, — шепчет он.

Господи.

Я не из тех, кто плавится, но есть что-то в этих словах и в том, как он обращается со своим клинком. Я знаю, что он прав. Как будто зрелище на сцене клуба было… прелюдией.

Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его темным взглядом, высунув язык, чтобы облизать нижнюю губу.

— Нечего сказать, Лейла?

Он держит нож в левой руке, наклоняется и режет.

Прямо через веревку на моих лодыжках, следуя за веревками на запястьях и освобождая меня.

Я хватаюсь за края стула, когда он на мгновение отодвигает свой рот от моего. — Отрицай, что ты хочешь меня, — шепчет он. — Скажи мне, что ты предпочитаешь есть грязь, чем впускать меня в себя. Сделай это.

Я ничего не говорю.

Потому что тогда я бы призналась, что думала об этом.

Каково было бы кататься на Габриэле Блэквелле.

Я молчу, даже когда он покусывает мою губу, втягивает ее в рот и посасывает. Жар, клубящийся в нижней части моего живота, расцветает и расширяется, так что кажется, что все мое тело охвачено пламенем. По моей коже пробегают мурашки.

Габриэль замечает. Он видит все. Тёмный смешок усиливает покалывание на моей коже. — Останови меня, если сможешь.

Я бессильна, когда он целует мои губы. Его язык требует войти, и я открываюсь перед ним, сплетаюсь с ним, теряю дыхание и рассудок, когда в моей душе скапливаются лужи влаги.

Он хватает меня за запястья, чтобы я не прикоснулась к нему, одновременно доминируя надо мной и опустошая меня. Поцелуй — это все, и я не уверена, на чем он закончил, и я начинаю. В таком поцелуе нет пощады. Ничего нет, кроме жара и хищнического намерения. Я знаю, куда он идет. И если он так же хорош со своим языком, как и со всем остальным, то любая женщина, которой он захочет обладать, пропадет.

Он внезапно разрывает контакт, и я запыхаюсь. — Держись от меня подальше, — предупреждает он. — Держись подальше от любых зацепок, которые ты пытаешься выследить. Если это было у твоего отца, то он была крупной рыбой. Даже они попадают в ловушку, когда Бродерик этого хочет.

Я не могу двигаться. Но и он тоже, его руки близко к моим бедрам, а нож все еще балансирует между указательным и средним пальцами.

— Если ты трахаешься так, как целуешься, то я буду разочарована, — говорю я ему. Огромная часть меня хочет драться с ним просто ради боя. Чтобы посмотреть, смогу ли я сбить его с ног или тоже. Но это не что иное, как недальновидность.

Его глаза темнеют.

— Что это значит для тебя, если символ навсегда вытатуирован на тебе? — спрашиваю я.

У меня перехватывает дыхание, когда он хватает меня за шею, вытаскивает ткань из пояса своих штанов и обматывает ею мои глаза. Он закрывает мне рот и заставляет вдыхать химикаты, которые он пролил на ткань. Мои чувства притупляются от того, что он использовал, и я собираюсь потерять сознание, когда он шепчет мне на ухо:

— Я чертов жнец.

ШЕСТЬ

Габриэль

Мой член негодующе дергается, когда я закрываю дверь ее машины, проверяя, чтобы она была заперта, прежде чем оставить чертовски горячего детектива в ее маленьком POS Ford Taurus. Она припарковалась недалеко от метро «Вельвет», как будто небольшое расстояние должно было помешать мне ее обнаружить.

Жирный шанс. Ее присутствие электрическое.

Не то чтобы я когда-либо позволял себе чувствовать это слишком долго, но мой член чувствует это, и он не из тех, кто сдается, пока не скажет свое слово.

Я хочу Лейлу.

Нельзя отрицать первобытную похоть, которая поднимается внутри всякий раз, когда она извергает ненавистные слова в мой адрес.

Все ее длинные темные волосы просто умоляют меня обернуть их вокруг кулака, пока я работаю с ее милой маленькой киской. Ее миндалевидные глаза, золотисто-смуглая кожа говорят о ее родном наследии… и это не она. Это просто лицо. Только фасад.

Огонь в ее глазах, который она использует, чтобы скрыть мертвые места внутри себя… это то, что я понимаю.

Чёрт.

Ей нужен кто-то вроде меня в клубе, и она понятия не имеет, насколько сильно. Нужен кто-то, кто покажет ей, как приятно отпустить ситуацию, когда ты с кем-то, кто знает, что делает.

Я бросаю последний взгляд на «Форд» и бессознательного полицейского на водительском сиденье, ее голова склонена в сторону и закрыты глаза, и заставляю себя идти в противоположном направлении.

Заигрывать с детективом, у которого проблемы с отцом, — это последнее, что мне нужно. Если только я не готов умереть.

Надеюсь, здесь ее никто не побеспокоит.

Она должна быть в безопасности, пока не проснется с сильной головной болью.