Любовь после никогда (ЛП)

Я достаю из кармана сотовый и нажимаю «Повторный набор» последнего пропущенного звонка.

— Где ты, черт возьми, был? — спрашивает человек на другом конце после двух гудков. Голос у него хриплый тембр. — Ты никогда не пропускаешь встречу. Хочешь объяснить?

— Избавлялся от хвоста, — отвечаю я.

Тяжесть дня давит на меня и взрывается внезапной ослепляющей головной болью. Прижатие к виску никоим образом не облегчает давление.

— Кто это? Кто-то, кому нужно умереть? — спрашивает мой босс.

Я качаю головой, хотя он не видит движения.

— Скажи мне, и я смогу устранить угрозу. Должно быть, это плохо, если тебе потребовалось так много времени, чтобы достичь цели.

— Я позаботился об этом, — уверяю я его. Первая ложь, которую я когда-либо сказал Бродерику.

Почему?

Зачем делать это ради нее? Лейла.

Именно так она вздрогнула, когда я ее душил, не из-за страха, а из-за желания, настолько сильного, что я практически почувствовал его запах на ней. Как я провел по ней ножом, и ее кожа покраснела. Не из-за страха, не как маленькие девочки клуба, а из-за извращенной страсти.

Она понятия не имеет, на что способно ее тело. И в какой-то темной части меня интригует желание познакомить детектива-задиру с темной стороной похоти, гораздо дальше, чем она уже зашла.

Что она будет делать, кем она будет при правильном поощрении? С мужчиной, который точно знает, куда прикоснуться, чтобы вытянуть из нее это?

А это значит, что мне нужно быть осторожным с ней.

Хотя я, черт возьми, этого не хочу.

Я хочу посмотреть, что она сделает, если я позволю себе хоть немного утратить контроль, как она выдержит шторм.

Кажется, эти ее красивые розовые губки всегда требуют карающего поцелуя, точно так же, как сильная досада в ее шоколадных глазах вызывает у меня желание утащить ее за собой в пропасть и погубить ее.

Я хочу посмотреть, смогу ли я удовлетворить все ее самые грязные желания. В тех, в которых она отказывается признаться даже самой себе.

— Просто тащи свою задницу сюда. Ты уже опоздал, — Бродерик выкрикивает последнее требование и кладет трубку.

Я ни в коем случае не хочу испытывать терпение большого босса.

Я знал, на что ввязался, когда отдал свою жизнь самому дьяволу.

Я брожу по улицам, нуждаясь в свежем воздухе даже во время дождя. Пробираясь по переулкам и нескольким кварталам, как я всегда делаю по дороге в штаб. После дождя влажность повысилась, и густой воздух проник в мои легкие. Холод, которого я ожидал ранее от резкого ветра, сменился душной жарой.

Конец сентября, и мы имеем дело с первым бабьим летом в сезоне.

Не моя любимая погода.

Не тогда, когда пот покрывает мою кожу и делает убийство скорее рутиной, чем радостью.

Еще один блок, и я сосредоточиваю свое внимание на ногах, стоящих одна перед другой. Люди сходят с тротуара на улицу, чтобы избежать меня. Безликая угроза, на которую им не нужно смотреть, чтобы почувствовать ее изнутри.

Вскоре эти грязные улицы, омытые душевной болью, стрессом и раздорами, а также дождем, уступают место более чистому цементу. Большие деревья и больше пространства между зданиями. Здесь они ниже ростом, иногда бывают трех- или четырехэтажными, хотя ширина большинства из них превышает высоту.

Я останавливаюсь перед отвратительно роскошным комплексом с десятифутовым железным забором вокруг территории и девственно белыми фронтонами. Белый цвет резко выделяется на фоне мрачного неба и тусклого красного кирпича.

Деньги могут достичь всего, если у вас их достаточно.

Бродерик Стивенс играет в этом городе, как на гитаре. У него более чем достаточно.

Когда я впервые связался с Синдикатом черного рынка, Бродерик проводил наши тайные встречи на принадлежащем ему складе недалеко от воды. Теперь я уже много раз доказал свою ценность.

Меня пустили в его частную резиденцию.

Я пробираюсь в вестибюль частного комплекса и склоняю голову к двум мужчинам, одетым в черное, с наушниками, незаметно заправленными в изгиб правого уха. Ни один из них не движется ко мне.

Двери лифта бесшумно закрываются, и я нажимаю кнопку этажа под пентхаусом. Весь этот этаж занимает личный кабинет Бродерика.

Я использую секунды, чтобы зачесать волосы назад, мысленно готовясь к этой встрече. Это будет некрасиво. Они никогда не бывают.

Каждый из них следует одной и той же программе, и от них у меня всегда остается неприятный привкус во рту.

Двери лифта открываются в вестибюль, состоящий из цельного мрамора и полностью белых стен, суровость которого скорее нападает на чувства, чем на бальзам. Я никогда не признаюсь, что это подействовало на меня пару раз, прежде чем я стал чертовски хорошо повышать свою защиту.

Я иду к его кабинету и закрываю за собой дверь.

Это богатство во всей красе. У босса настоящий вкус ко всему, что связано с роскошью, от отделки карниза до филиграни сусальным золотом на потолочной фреске. Он находится на грани между безвкусным и старым Версалем.

Вместо того, чтобы ждать меня сам Бродерик, перед весело потрескивающим огнем в черном каменном очаге стоит его заместитель.

— Ты опоздал, — возмущается Антони.