Любовь после никогда (ЛП)

Мой внутренний голос эхом раздается в моих ушах с силой бушующего торнадо. Красный свет мелькает на первом этаже гостиной, и когда я смотрю на свои руки, они залиты кровью. Кровь. Папина кровь — это все, что я вижу. Еще один крик застревает в моем горле, и перед моими глазами плясают черные точки. Моя грудь сдавлена до такой степени, что я не знаю, где нахожусь. Руки трясутся, я поворачиваюсь по кругу.

И вдруг они становятся устойчивыми.

Они есть у Габриэля. Держит меня.

Я делаю шаг назад, и он ловит меня обеими руками, удерживая перед собой, его зеленые глаза ничего не выдают, кроме его уверенности. Этого должно быть достаточно. Знать, что его контроль под контролем, а мой нет.

Его рот накрывает мой одержимый поцелуй, и тогда я уже ни в чем не уверена. Он чувствует вкус полуночи и греха.

— Ты ни перед кем не встаешь на колени, Лейла, — шепчет Габриэль мне в рот. — Но ты сделаешь это для меня. И тебе это понравится.

По мне пробегает бьющийся пульс, и небольшая часть меня расслабляется.

Его пальцы впиваются в мои руки, и я откидываю голову назад, чтобы получить лучший угол и лучший доступ к нему.

Теперь этому нет никакой поддержки. Не то чтобы это был подходящий момент.

Это самая странная сделка, которую я когда-либо заключала в своей жизни, и мысль о том, чтобы ее остановить, сейчас кажется ненадежной. Не тогда, когда между нами очень настоящий жар и вполне реальное желание сохранить контакт и запомнить его вкус.

Пользуемся ли мы друг другом?

Имеет ли значение, если мы используем?

Его поцелуй прожигает меня, сквозь мышцы и кости, до самой души, темной и сморщенной энергии в центре меня. Его руки обхватывают меня за спину и притягивают ближе к себе, пока он не становится моим миром и не поглощает меня.

Я выключаю все это и закрываю глаза, моя грудь трепещет.

Довести дело до конца — мой выбор. Как бы это ни было неудобно, это все мой выбор.

Целуя меня, он ведет меня дальше на сцену, к креслу. Он проводит пальцами по моим рукам, вниз к ребрам, к нижней части живота.

В моей голове тишина, и я вижу только его. Его рука скользит вверх по моему горлу, сжимая, давая понять, что это он контролирует мое дыхание. Он хватает мою куртку и дергает ее, отбрасывая в сторону. Затем он снимает с меня рубашку и лифчик.

Прохладный воздух раздражает мою кожу, и по коже пробегают мурашки. Он проводит пальцами по изгибу моей задницы и бедрам.

— Лейла. Останься со мной. Будь со мной.

Его слова предназначены только для меня, а его голос обманчиво добр.

Поступок?

Я не могу дышать. Мы едва начали, а я уже мокрая и нуждающейся. Я выпрыгиваю из кожи, когда он прижимает пальцы к моей груди, его мрачный смешок пронзает мое сердце.

— Как ты себя чувствуешь?

Я издеваюсь. — Почему тебя это волнует?

— Потому что ты видишь остальную часть комнаты, — Габриэль скользит пальцами по моим плечам и волосам, прижимаясь всем телом к моему. Его рука снова сжимает мое горло с малейшим давлением, прикосновением, которое подразумевает его власть надо мной.

Пальцы ног сгибаются в туфлях.

Я замираю, когда он сильнее прижимает меня к себе, его пальцы танцуют по шву моих штанов.

— Ты горишь, — шепчет он резким голосом.

Что я ему вообще скажу? Приятно слышать, как он признает, что тут жарко.

— Пожалуйста, Габриэль.

Я не уверена, о чем прошу, но когда я пытаюсь повернуть бедра к нему, он разворачивает меня.

— Руки на спинку стула, — на этот раз я не смогу удовлетворить его требование.

Я теряю всякое чувство контроля, когда он щиплет меня за плечо.

— Ты хочешь, чтобы они получили удовольствие от шоу, не так ли? — спрашивает он, проводя зубами по моей шее. — Каково будет, когда я заставлю тебя кончить и кричать на всю аудиторию?

Свет настолько горячий и красный, насколько это возможно, и делает невозможным увидеть людей на первом этаже, развалившихся на диванах и стульях со своими партнерами под рукой.

Негласные законы «Бархатного Подземелья» не имеют значения здесь, в «Кнуте». Люди, входящие в эти двери, знают, что их здесь ничто не удерживает. Они вольны безрассудно преследовать свои собственные удовольствия, в каких бы формах они ни выбирали.

Тот же этап.

Совершенно другие правила.

В обычных обстоятельствах я бы хотела, чтобы Габриэль действовал медленно. Чтобы дал мне время побыть на сцене, а не гостем. Но нам некогда. Все сводится к доверию.

Мой пульс достаточно громкий, и я не могу разобрать низкие шорохи, разносящиеся по комнате, когда они внимательно рассматривают нас двоих. Есть только я и Габриэль, пока он ведет меня к стулу.

Мой вдох приносит воздух в мои разорванные легкие. Он хочет вытянуть этот момент, а я не уверена… что делать я хочу?

— Пришло время сказать это безопасное слово.

Я едва осознаю его слова, произнесенные шепотом, прежде чем покачаю головой. Нет стоп-слова, нет пути назад. Только он и только я.

ПЯТНАДЦАТЬ

Габриэль

Я все контролирую.