Любовь после никогда (ЛП)

— Закончите и немедленно доложите мне обо всем, что найдете. Мне нужно сделать несколько звонков и посмотреть, смогу ли я опередить это дело. Однако хорошего способа справиться с этим не существует, — Хендерсон выпрямляется, качает головой и цокает языком. — Дерьмо.

Она злится и имеет на это полное право. У нас мертвый сын сенатора находится в центре дела, которое напрямую связывает его с наркоторговлей и мертвыми проститутками. Это не пойдет на пользу предвыборной кампании отца, не так ли?

— Все становится все более запутанным, — размышляет Деван вслух, когда мы заканчиваем. — Думаешь, это наркотики?

— Да, — говорю я ему, твердо кивнув.

— У тебя есть все, что тебе нужно, Л?

Я смотрю на шефа вместо того, чтобы уделить Девану все свое внимание. Хендерсон прижала телефон к уху, выражение гнева исказило ее лицо, она говорила слишком тихо, чтобы кто-либо мог ее услышать.

— Да, я думаю, у нас достаточно информации, чтобы убраться отсюда к черту, — у меня в руках собственный сотовый, и я с опозданием вспоминаю, что мне нужно ответить Тейни.

Я пропустила еще несколько сообщений от нее и несколько от Большого Папочки.

Извини, это был дерьмовый день, — пишу я Тейни. Что случилось ?

На экране сразу появляются три точки в текстовом пузыре, но сообщение далеко от того, что я ожидаю в качестве ответа.

Встретимся как можно скорее в Клайдсдейл-парке. Я серьезно.

Никаких смайлов. Ничего, кроме отчаяния, которое не проявляется даже в тексте, главным образом потому, что Тейни никогда не пользуется знаками препинания, а точка отмечает конец ее предложений. Она всегда говорит мне, что пунктуация пассивно-агрессивная.

Сколько бы я ни доказывала, что это простая грамматика, она никогда не слушает, практически затыкает уши пальцами и ля-ля-ля меня до смерти.

Я раздумываю, показать ли Девану текст, но он уже читает его через мое плечо.

— Я не отпускаю тебя одну, потому что Клайдсдейл-парк находится далеко от клуба, — говорит он. — Или рядом с домом, где живет Тейни. Это не то место, куда ты пойдешь, чтобы встретиться с подругой и поболтать.

— Местоположение действительно странное, — соглашаюсь я вслух.

Неприятное ощущение щекочет мой затылок, и моя первая мысль — написать Габриэлю. Вместо того, чтобы задавать вопросы самой себе, я спрашиваю его, что он думает о выборе места встречи.

Деван странно смотрит на меня, но ничего не говорит о том, что я сосредоточена на телефоне.

Для нас это не особенное место. Раньше в парке располагался какой-то мегамагазин, который обанкротился, и вместо того, чтобы пригласить в это пространство другой бизнес, город решил снести его и создать зеленые зоны для соседних жилых комплексов. Ничего особенного, что могло бы привлечь толпу. В основном это полуувядшая или отчаянно нуждающаяся в скосе трава и единственная карусель. Грустно, правда.

Они могли бы сделать с ним так много, как общественный сад.

— Если ты не собираешься отпускать меня одну, то поторопись, — я кладу сотовый в карман и иду к машине. — Я не хочу заставлять ее ждать слишком долго.

— Я останусь в машине, пока ты встретишься с ней, но убедись, что она находится на расстоянии видимости. Понятно? — Деван идет рядом со мной.

Он верен своему слову и остается в патрульной машине, скрытый, но на расстоянии видимости. Тейни не сообщила точное место встречи, но я сообщаю ей, когда буду там, и направляюсь к одной из одиноких скамеек на пешеходной дорожке. Ее нигде нет. Мне это не нравится.

Мне не нравится, что по дороге сюда я почувствовала необходимость написать Габриэлю и сообщить ему, что происходит. Еще меньше мне нравится то дурацкое сообщение, которое я получила от него, о том, что парк невзрачный. Когда он и Деван высказывают свои опасения, это все равно, что оказаться зажатым между двумя придурками, и я не могу справиться с ними обоими одновременно, чувствуя, что я тот, кого они должны защищать.

Я хочу поговорить со своей подругой и сделать это на своих условиях.

Я смотрю на черный экран телефона: новых уведомлений нет.

Наконец шаги приближаются, и я поднимаю взгляд и вижу, как Тейни тянется ко мне. Ее обычно растрепанные волосы собраны в пучок на голове, а руки обхватывают ее живот. На ней джинсы и туфли на плоской подошве, ее поза сгорбилась вперед.

Я не могу отделаться от мысли, что она такая маленькая. Маленькая, нежная и почти хрупкая. Точно так же должны относиться ко мне Деван и Габриэль, они же два придурка.

Вот только Тейни не такая, как я.

У нее нет пистолета, и у нее нет всех моих психических проблем. Она начала работать в клубе, потому что хотела иметь безопасное место, где можно было бы исследовать что-то новое. Она покорна; она никогда не обидит муху и всегда заботится обо всех вокруг, даже если для этого придется терпеть мою сумасшедшую задницу или отдавать половину своей зарплаты коллеге, которому нужен аванс.

Она именно такая.

Чем ближе она подходит, тем легче увидеть яркие цветные пятна на ее щеках и темные зрачки, намного большие, чем обычно.