Любовь после никогда

СЕМЬ

Габриэль

Параноик.

Обсессивно-компульсивный.

Суеверный.

Какой бы термин ни лучше всего подходил для обозначения того, как я должен быть уверен, что за мной никогда не следят, рутина настолько прочно въелась в мой мозг, что мне почти не приходится больше думать о том, что я делаю.

Я прокладываю пути, по которым не сможет пойти ни один здравомыслящий человек, меняя свою внешность ровно настолько, чтобы меняться выражением лица, позами и одеждой, чтобы не вызвать подозрений у любого, кто пройдет мимо меня на улице.

Все это часть выступления, пока я возвращаюсь в свою квартиру.

Мое убежище.

Дом, и единственный, который я когда-либо знал, потому что мне пришлось бороться, чтобы сделать его себе. Никто другой не сделает это за меня.

Мои мышцы протестующе дергаются, а ноги болят. Еще один долгий день и даже радость смерти не могут сгладить те потери, которые он наносит мне физически.

Жилой комплекс выплывает из виду на фоне облачного неба, когда я поворачиваю за следующий угол. Здесь нет швейцара и никого, кто мог бы наблюдать любопытными глазами и докладывать о моих передвижениях старшему ответственному человеку. Я тащу свою задницу наверх.

На двери несколько замков, и я открываю их все, прежде чем принуждение заставит меня запереть их за собой, один за другим, а затем первоклассная система безопасности включается и готова предупредить меня о любых злоумышленниках.

Затем, как по маслу, проверяю квартиру. Здесь нет тайников. Даже в шкафах нет дверей.

Одна комната, затем другая, мои шаги деревянные.

Никаких личных контактов. Ничего, что я не мог бы оставить, если мне придется взять и уйти.

Так было всегда, так меня учила мама.

Ни одного растения на окне.

Что за дом у Лейлы? Могу поспорить, что у нее внутри есть тайная мягкая жилка. Вероятно, у нее на кровати лежит пара мягких игрушек, которых она не показывает людям.

Я хлопаю себя по голове.

Глупые мысли. Продукт истощения.

В ванной я сбрасываю куртку и позволяю множеству ножей и пистолетов упасть на пол.

Мне следует принять душ.

Мне следует сделать много вещей, которые сделают меня умнее, чем я действую.

Когда часы пробивали три часа ночи, я снимаю с себя одежду и бросаю ее в корзину, чтобы потом сжечь. Я мчусь под душ, не останавливаясь, чтобы отдохнуть, и позволяю воде смыть грязь.

Нет оправдания грехам, запечатленным в моей душе.

И их будет еще очень много, прежде чем я выйду из этой игры, независимо от того, по моему ли выбору или кто-то другой нажмет на курок.

Обычно я делаю паузу, чтобы отдохнуть между отметками. По крайней мере, чтобы насладиться проклятым душем, посидеть на кафельной скамейке и позволить бесконечно горячей воде успокоить боль.

Сейчас мне слишком любопытно, чтобы отдыхать.

Интересная детективша. И ее мертвый отец.

Кто она?

Кто он был?

Как эти двое связаны с моим боссом и Синдикатом черного рынка?

По первым впечатлениям я понимаю, что Лейла понятия не имеет, кто убил ее отца и оставил зажигалку; более чем вероятно, что он умер еще до моего пребывания под началом Бродерика. Без сомнения, если бы он умер как знак, никто бы не предложил ему сделку, которую я обычно заключаю.

Принял бы ее отец это предложение, даже если бы ему предложили, и оставил бы свою дочь?

Когда мне ставят оценку, обычно этот человек не обязательно заслуживает смерти. Это только те, кто каким-то образом перешёл черту. Я предлагаю им жизнь: уйти, спрятаться и никогда не возвращаться, иначе им конец. Если они примут мое предложение, я сверюсь со своим целевым списком насильников, негодяев и растлителей, заслуживающих смерти, и зарежу их вместо метки.

Где бы в спектре спектра оказался отец Лейлы? Заслужил ли он это… или нет?

Всегда должно быть тело.

А если я возьму на место метки кого-нибудь другого, то я порежу ему лицо до неузнаваемости.

Меня никогда не просят доказательств.

Я зарекомендовал себя огромным количеством убийств, которые совершил, и проблемами, которые помог своему боссу решить. Я занял положение, при котором я достаточно высок, чтобы разбогатеть и стать безупречным. До сих пор это сработало для меня хорошо.

Вот только сейчас мое внимание привлекла чертова детективша.

Разумнее всего было бы убить ее, прежде чем она станет для меня еще большей занозой, чем сейчас.

Трахни ее. Мне бы хотелось, как бы она меня не бесила.

Она маленькая вспыльчивая женщина, которая думает, что она сильнее, чем есть на самом деле, особенно когда она достаточно хрупкая, чтобы ее можно было сломать. Все они хрупкие, какими бы большими и мускулистыми они ни были. Но детектив Синклер… если бы у меня было меньше контроля, я бы легко разорвал ее на куски. Интересно, знает ли она, что ее эмоции просачиваются наружу, когда она говорит о своем прошлом?

Однако у нее была зажигалка, из-за чего она оказалась слишком близко к Бродерику, чтобы чувствовать себя комфортно.

Я хватаю бутылку шампуня и выдавливаю каплю на ладонь, проводя ею по волосам. Завтра вечером я вернусь в клуб и поспрашиваю, посмотрим, что смогу о ней узнать.

Помимо того, что я заметил скол на ее плече и знал, как пахнет ее кожа, я работаю вслепую.