Любовь после никогда

Только ее киска сжимается вокруг меня и сжимается с каждым толчком до такой степени, что я рискую потерять больше, чем просто разум. Я вращаю бедрами в одном направлении, затем в другом, замедляя движение до такой степени, что она пытается двигаться. Ее рыдающие выдохи — музыка для моих ушей, и она больше не свернулась туго, как змея, готовая напасть.

Нет, она стонет, встречая меня толчком за толчком, выражение ее лица требует большего.

Я хочу кончить в нее. От этой мысли мои яйца сжимаются, а оргазм приближается. Как раз в тот момент, когда я собирался взорваться, я вытаскиваю себя и дрочу, вместо этого кончая на ее сиськи. Она смотрит, как я заканчиваю, тяжело дыша.

И меня до чертиков удивляет, когда она подносит палец к груди, проводит им через горячую дугу спермы и всасывает его между губами.

Чёрт. Вечером мне придется снова подрочить.

Одного выпуска будет недостаточно.

Недостаточно.

Мы долго наблюдаем друг за другом, прежде чем я поднимаюсь на дрожащих ногах и засовываю свой все еще твердый член обратно в штаны. Я тянусь к ней, ожидая, пока Лейла возьмет меня за руку. Медленно она поднимает руку и сжимает мои пальцы. Я поднимаю ее, не обращая внимания на сперму на ней, когда наши груди прижимаются друг к другу.

— Я чист, — шепчу я, покусывая ее за ухо. — Просто хочу, чтобы ты знала.

Она открывает рот, но не издаёт ни звука.

Мне требуется слишком много времени, чтобы осознать звуки аплодисментов, доносящиеся из остальной части комнаты, и почувствовать жар красных огней над головой. Чёрт.

Подожди.

Я качаю головой, черные волосы падают мне на глаза, и отпускаю Лейлу лишь на время, достаточное для того, чтобы схватить ее одежду. Она стоит посреди сцены, скрестив руки на груди, не то чтобы спрятавшись, а утаскивая частички себя обратно на привычные места.

Она позволяет мне накинуть куртку ей на плечи. А трусики?

Те, которые я храню.

Я увожу Лейлу за кулисы, а на сцену выходит еще одна пара, на этот раз оснащенная кожаными веревками для игры в бондаж. То, как пара делает паузу, как они смотрят на нас двоих, говорит о том, что они заинтересованы в том, чтобы мы присоединились к ним.

Я подавляю рычание сквозь стиснутые зубы и тащу Лейлу на кончиках пальцев ног для жгучего поцелуя. Мне нравится, как она впивается в меня ногтями, когда я хватаю ее за задницу, прижимаюсь к ней и поднимаю так, что она вынуждена обхватить меня ногами.

Я уношу ее за край сцены, ее тихие стоны постепенно стихают.

Когда я прерываю поцелуй, я вижу, как фокус возвращается в ее глаза, и на долю секунды…

Я на самом деле боюсь того, что произойдет. Что последствия этого могут сделать с ее психикой.

Нашей.

ШЕСТНАДЦАТЬ

Лейла

Когда я снова настраиваюсь на комнату вокруг меня, воздух наполнен постоянным гудением влажных, скользких звуков. Стон. Стон.

Все вокруг меня рушится одновременно, мои чувства обострены, и я задыхаюсь, оживая. Стряхнув с себя странный ступор, который возник, даже когда я думала, что готова принять вызов. Моя киска пульсирует от непреклонного вторжения наполнения.

Спойлер: Габриэль.

И черт возьми было преуменьшением, слова вырвались из меня прежде, чем я успела сдержать их.

Он растянул меня до предела, удовольствие смешивалось с болью в самой удивительной комбинации.

Габриэль.

Я вся в сперме от шеи до пупка. Дерьмо. Действительно ли у меня был незащищенный секс с психопатом? Твердая грудь, к которой я цепляюсь, — это почти единственное, что остается неподвижным. Его руки окружают меня нерушимой железной лентой.

— Я могу провести нас в комнату, если ты продержишься несколько минут, — голос Габриэля звучит в моем ухе, когда он прижимает меня к груди, и его губы снова находят мои.

— Меня просто трахали. Не ломали, — бормочу я ему в рот, и мой голос становится жестче, чем раньше. — Перестань обращаться со мной так, будто я вот-вот разобьюсь.

— Ты слишком сильна, чтобы разбиться.

— Твоя вера в меня поразительна, — хотя его поцелуи сладки.

Сладкие и захватывающие.

Неважно, что я говорю себе. Мое сердце все еще бьется о ребра, как птица, отчаянно пытающаяся вырваться из клетки. Мне нужно успокоиться. Мне нужно что-то сделать, чтобы привести себя в порядок и собраться с силами.

— Я пытаюсь не допустить, чтобы нас пристрелили, так что заткнись и дай мне секунду, чтобы убедиться, что номер сработал, — он прикусывает мою губу до такой степени, что повреждает кожу, и боль помогает мне сосредоточиться. — Веди себя так, будто тебе это нравится, — его рука находит мою обнаженную грудь и сжимает ее. — Я должен вознаграждать тебя за то, что ты выступаешь для меня. Поцелуи — твое вознаграждение.

— Если я не ошибаюсь, ты уже дал мне вознаграждение, — я уверена, что сладость этого заявления покрыта ядом.

И почему у меня такое болезненное чувство, что этого первого раза между нами будет недостаточно? Что я буду хотеть его еще много раз?

Под звуки веселой пары, развлекающейся позади нас, толпа аплодирует. Несколько человек, всего несколько человек, до сих пор аплодируют выступлению Габриэля.