Любовь после никогда

Нарастающая волна страха наконец отступила, и я снова в своем теле, на земле. Почему-то я чувствую себя одновременно лучше и хуже, чем до того, как мы начали.

— Мы делаем это до тех пор, пока это дело не будет завершено. Я не хочу, чтобы ты говорила, что я воспользовался тобой, потому что мы оба занимались этим с открытыми глазами, но присутствовал только один из нас.

Я провожу рукой по волосам, не в силах с ним спорить.

Мои внутренности скручиваются вместе, а остальной части меня нужно двигаться. Необходимо что-то сделать, чтобы избавиться от маниакальной, напряженной энергии внутри. Комната слишком мала, но мысль о том, чтобы вернуться на первый этаж после того, что произошло, наполняет меня страхом и мучительным чувством неправильности.

— Тогда перестань вести себя как идиот. А еще лучше, перестань вести себя так, будто ты этот чертов потрясающий парень, который действительно заботится обо мне, хотя это неправда. Это не что иное, как поступок, из-за которого меня убьют, потому что я тоже идиотка.

Он подходит ближе, и я стучу его по плечу, заставляя отойти на шаг назад.

— Тебе понравилось, — в нем есть что-то обнадеживающее.

— Тебе понравилось. Точно так же, как тебе нравится трахать любую другую шлюху, потому что ты не можешь жить с самим собой. Ты ублюдок, и шлюха. Вот почему ты приходишь в такие места.

Я сразу же сожалею о том, что сказала. Я точно знаю, почему я сорвалась. Потому что я не могу с этим справиться, и хотя самосознание должно что-то значить, оно означает херню, когда дело касается здоровых способов справиться с травмой.

— О ком ты вообще говоришь? — Габриэль отвечает тихим голосом. — Я? Или ты? Я разобрался со своим дерьмом.

— Ты убийца, — я провожу руками по лицу, когда реальность ситуации приближается. Я полицейская и позволила убийце меня трахнуть. Сильно? Убийца прав. Я знаю, что нужно для хороших отношений Дом/Саб, и я посмеялась над этим с Габриэлем. — Мне никогда не следовало соглашаться работать с кем-то, кто…

Скорее всего, убил моего отца. Или, по крайней мере, знает, кто это сделал.

Хмурый взгляд Габриэля становится еще сильнее, его глаза становятся холодными и смертоносными. — Я не настолько облажался, чтобы гоняться за дочерью одного из своих жертв. Поверь этому.

Дерьмо.

Откуда он знает?

— Я вижу это по твоему лицу, — он отвечает на мой невысказанный вопрос, когда я просовываю руки в бретельки бюстгальтера. Моя рубашка испорчена, но, по крайней мере, у меня есть куртка.

Как только я заканчиваю одеваться, Габриэль подходит прямо к моему телу и прижимает меня своим телом к двери. Он хватает меня за руки и хлопает ими по обе стороны моей головы. Некуда идти. Некуда бежать. — Ты хочешь думать обо мне худшее, Лейла? Вероятно, ты права. Любую дерьмовую вещь, о которой ты можешь подумать, я, скорее всего, уже сделал. Но не это.

Мы оба тяжело дышим.

Габриэль наклоняется, как будто собирается меня поцеловать, и я дергаюсь. Момент разбивается, и он отступает.

— С этим чертовым посттравматическим стрессовым расстройством ты разберешься позже. Нам нужно вернуться и приятно провести время на первом этаже. Поговори. Выясни, что напугало нашу девочку Кенди.

Он сжимает мои запястья, чтобы я точно знала, кто здесь главный, заставляя меня вспомнить, что мы сделали, и делает шаг в сторону, чтобы схватить дверную ручку и открыть замок.

— Выпей. Иди напейся.

Проходя мимо, я прочищаю горло и проверяю его плечом.

Габриэль занимает одну сторону первого этажа, а я — другую, но не раньше, чем он хватает меня за руку и целует костяшки пальцев. Резкое заявление о претензиях, как будто траха меня было недостаточно.

Черт меня побери, но я дрожу, сквозь меня пронзает электричество.

Я занимаю одно из последних мест в баре и указываю на бармена, молодую женщину с бритой половиной головы, татуировкой и огромным пирсингом в носу. Длинные светлые волосы вьются до груди на противоположной стороне головы.

— Что тебе нужно? — спрашивает она, ее руки ловко перемещаются между бутылками. Она льет, не задумываясь.

— Что-нибудь дешевое, что сгорит по дороге вниз, — говорю я ей.

Она улыбается мне. — Я точно знаю, чего ты хочешь, детка. Я тебя прикрыла. Ты мне доверяешь?

Я качаю головой. — Ни грамма ничего, кроме спиртного.

Бармен пожимает плечами. — Точка принята.

Я понятия не имею, что она смешивает, но она протягивает мне пинту, наполненную примерно наполовину, коричневое на коричневом ликере, и мой первый вдох настолько силен, что обжигает волосы в носу.

— Ты талантливая.

— Не так сильно, как ты. — она жестом указывает на сцену. — Отличное выступление. Возможно, с этой точки зрения у меня нет места в первом ряду, но ты прирожденная.

И я узнаю флирт, когда слышу это. — Как бы ты ни была привлекательна, мне нравятся мужчины, — легкомысленно говорю я ей, подмигивая.

— О, я знаю.

— Думаю, это мое счастливое место. — я скрещиваю одну ногу с другой. — Это не первый раз, когда ко мне пристает сексуальная длинноногая блондинка. Кто-то еще сделал это прошлой ночью, и я польщена. Всегда приятно, когда тебя замечают.