Любовь после никогда

Медленно я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. — Продажа на улице дерьма, пропитанного плохими вещами, приводит к потере людей, которые готовы платить за это, не задавая вопросов. Это клиентура. Глупые люди. Накаченное дерьмо вредно для бизнеса, детектив. Так что я позабочусь о проблеме. Я забочусь о людях, которые являются отходами. Придурки-садисты, которые причиняют боль детям и заботятся только о том, чтобы быстро заработать.

— Пока они садистские в том смысле, как ты думаешь, значит, с ними все в порядке? — она ищет ответы, и я не уверен, готова ли она принять мои объяснения или нет. Моя грудь горячая и напряженная, а остальная часть тела колючая. — Твой садизм в порядке?

Я выдыхаю и выхожу из машины. Она делает то же самое и обходит капот, пока мы оба не стоим грудь к груди. Тогда я говорю: — Ты сейчас ужасно болтлива для женщины без оружия.

— А ты ужасно дерзкий для белого чувака с членом посредственного раз мера, — она сопровождает это заявление сладкой улыбкой.

— Грязный чертов рот, — я ухмыляюсь ей. — Но мы оба знаем, что оружие, которое я ношу, то, которым ты прикончишь, — это не мой нож. Это мой член посредственного размера, , как ты так любовно выразилась, — я хватаю ее, прижимаясь к ней своей промежностью. Я понимаю, что гораздо лучше прикоснуться к ней. Пошутить с ней, особенно когда она соответствует моему поддразнивающему тону. — Сейчас чувствуешь себя посредственно. Правда?

Она не борется со мной.

Она не отстраняется.

Мне бы хотелось, чтобы она это сделала, поэтому я прижимаю ее к капоту машины и целую. На мгновение она замирает, ее руки застыли в когтях между нами. В следующем она бьет меня, несмотря на то, как ее рот открывается. Несмотря на движение ее языка по моему.

Ей чертовски это нравится. И она ненавидит то, что ей это нравится.

Чертовски плохо.

Мой живот переворачивается, и мой член превращается в яростный стояк, который я втираю в вершину между ее ног. Напряжение нарастало с того момента, как я встретил ее, напряжение, не имеющее выхода.

Или, может быть, не хватает разрядки.

Когда она запыхалась и немного похныкала, вероятно, ненавидя издаваемый ею звук так же сильно, как и меня, я вырываюсь и резко отпускаю ее. Нравится, как ее глаза стали еще темнее.

— Нам нужно пойти посмотреть место. Посмотрим, сможем ли мы найти что-нибудь интересное в «Марки».

Лейла ошеломлена, ей остается только кивать, и в конце концов она тихо следует за мной в темноте. Мне не нужно говорить ей, как ходить или быть осторожной. Мы оба в одно мгновение возвращаемся к своим старым привычкам.

Возможно, она морально не в себе, но годы тренировок, которые позволили ей получить звание детектива, начинают действовать без подсказок. Она скрытна, и мы вдвоем подкрадываемся к стенам ближайших зданий.

Этот район города не для слабонервных.

Кроме того, здесь гораздо больше людей, чем следовало бы, учитывая, что Бродерик закрыл «Марки». Я тащу Лейлу в тень между зданиями, где я сидел и наблюдал раньше, с лучшей точки обзора местности и пристани в целом. Здесь ветерок, исходящий от воды, кажется очень холодным. До такой степени, что нос болит при каждом вдохе.

Аромат напоминает трюмную воду круизного лайнера, хотя я никогда на нем не был. Слишком много людей гадят и писают в замкнутых пространствах, плюс гниющий мусор, и в этом заключается застой на причалах.

Покосившаяся лестница ведет на плоскую крышу здания, примыкающего к старому зданию «Доки на Марки».

Лейла положила руки на бедра. — Я вижу, это одна из твоих тусовок.

— Оно просто кричит обо меня ? — я хочу знать.

Часть моего старого снаряжения все еще здесь, оставшаяся с тех пор, как мне в последний раз приходилось использовать это гнездо, чтобы обнаружить одну из меток Бродерика. Обшарпанное старое кресло из ротанга и бинокль.

Черт, прошли годы.

С тех пор, как Бродерик все это закрыл, дал мне повышение и новый титул в Синдикате.

— Я думаю, тебе не помешало бы поставить здесь пару растений, — она осматривает пространство. — Сделать это немного ярче.

— Мне очень жаль, что у меня большой палец, когда дело касается растений. Для меня это не имеет большого значения. У меня есть лучшее применение моим большим пальцам.

Наверное, я представляю, как румянец растекается по ее щекам.

— Странно быть здесь с тобой, — наконец говорит она.

Моя бровь сама поднимается к линии роста волос. — Почему?

— У меня был только один партнер. Деван меня просто понимает.

— Думаешь, я нет?

Она поджимает губы и говорит: — Ты так думаешь. Посмотрим. — она деликатно пожимает плечами. — Опять же, есть только два человека, которые могут меня выдержать. Мой партнер и Тейни.

— Девушка из клуба. Со всеми этими сумасшедшими волосами.

Лейла кивает.

— Как ты с Деваном начала работать вместе? — я должен заставить ее говорить. Когда она говорит, она не думает о том, как хреново нам работать вместе. Или о том, что мы делали сегодня вечером на сцене.

Если она разговаривает, она спокойна.