Любовь правил не соблюдает (СИ)

Лань Цижэнь проиграл Сичэню еще одну битву: тот вознамерился забрать с собой самых старших учеников, и те с воодушевлением поддержали своего главу. Дядя до последнего пытался доказать старшему племяннику, что таким юнцам нечего делать на войне, но тот вполне резонно возразил, что по закону те все-таки совершеннолетние, а в борьбе против многолюдного Цишань Вэнь им потребуется каждый хоть сколько-то обученный человек.

Скорее всего, думал Лань Цижэнь, ему придется взять на себя более младшие классы — некоторые наставники тоже пожелали уйти с Сичэнем, — но какие именно, предстояло выяснить позже. Когда уляжется суета и станет точно ясно, кто покинул Облачные Глубины, а кто остался.

Сейчас же, в суматохе приготовлений, Лань Цижэнь ощущал себя немного лишним. Его мнение уже совершенно ничего не решало и ни на что не влияло. Поэтому он попытался скрыться там, где его сердце всегда находило успокоение, однако библиотека встретила его непривычной разрухой. У них так и не дошли руки хоть сколько-то разобраться со спасенными книгами, Лань Цижэнь даже не мог никого назначить на эту работу, ибо не представлял, кого именно завтра не досчитается в Облачных Глубинах.

Лань Цижэнь стоял перед рядами стеллажей прямо, однако взор его, обычно острый и пронзительный, скользил как бы сквозь них, заглядывая в прошлое. Не в недавнее даже, когда в библиотеке просто царил порядок, а на пару с лишним десятков лет назад, когда он сам еще учился, когда его брат был улыбчивым и обаятельным юношей, любившим приобнимать его за плечи, когда Вэнь Жохань был всего лишь заносчивым и самодовольным молодым господином, даже не ставшим еще главой своего ордена…

— Дядя, я искал вас! — с порога заявил Сичэнь, вырывая Лань Цижэня из глубин воспоминаний.

На мгновение зажмурившись, тот повернулся к племяннику, придавая лицу выражение смиренной покорности.

— Дядя! — Сичэню хватило совести смутиться. — Вы все еще сердитесь на нас!..

— Я тебя слушаю, Сичэнь, — не подтверждая и не опровергая его слов, произнес Лань Цижэнь.

Племянник вздохнул. По его лицу скользнула тень печали — но, к счастью, не обиды. Сичэнь понимал мотивы своего дяди, возможно даже, вполне признавал его правоту, но последовать мудрому совету оказалось выше его сил.

— Я по поводу библиотеки, дядя — отводя взгляд, не стал больше касаться болезненной темы Сичэнь. — Она нуждается в каталогизации — но это еще может подождать. Однако выявить поврежденные книги и отреставрировать их — это нужно как можно скорее.

— Я займусь, — кивнул Лань Цижэнь.

Ему было не привыкать брать на себя дополнительный труд, а теперь ведь даже племянники больше не нуждались в его заботе. Между управлением делами ордена и обучением учеников помладше можно постараться выделить несколько часов на библиотеку. Дело, конечно, будет двигаться не слишком споро, но можно попытаться подключить к этому занятию и других наставников — если, конечно, у них останется свободное время после переформирования классов.

Однако Сичэнь покачал головой и сказал другое.

— Я разговаривал с госпожой Мэн… Обещал ей передать весточку А-Яо, как только его увижу, — зачем-то пояснил он, а затем перешел к делу: — Она говорила, что хочет быть полезной, и я подумал, что можно предложить ей заняться библиотекой.

Лань Цижэнь нахмурился, усталая подавленность слетела с него в один момент.

— Сичэнь, у нас здесь среди общедоступной литературы есть и документы с секретными клановыми техниками. А из-за того, что в книгах нет порядка, мы не можем быть уверены, что самые ценные из них не попадутся на глаза посторонним.

— О, по этому поводу не волнуйтесь! — безмятежно улыбнулся Сичэнь. — Дядя, госпожа Мэн не из заклинателей. Ей наши техники не нужны, но при этом и не опасны. Человек, не обладающий золотым ядром, увидит в записях обычные иероглифы. Однако при этом госпожа Мэн получила хорошее образование, и она ценит знания. Она будет рада помочь — и сумеет сделать это на достойном уровне.

— Что ж… — Лань Цижэнь в задумчивости погладил свою бородку. — Если все так, как ты говоришь, то, возможно, помощь госпожи Мэн будет нелишней.

Признаться, он почти забыл про эту женщину, которую даже не успел толком рассмотреть. Ее разместили на женской половине, и та сидела там тихо, не пытаясь путаться под ногами у заклинателей, собирающихся на войну.

— Я ей передам, что вы дали свое согласие! — просиял Сичэнь и уже хотел было выйти из библиотеки, но в этот момент дядя остановил его.

— Постой! — позвал Лань Цижэнь. — Ты говорил, что отправил ее сына учиться к Не Минцзюэ, да и сам нахваливал его таланты. Однако теперь ты утверждаешь, что его мать — не заклинательница?

Он, видимо, затронул некую болезненную тему, ибо улыбка на лице Сичэня дрогнула и стала какой-то блеклой.