Любовь правил не соблюдает (СИ)

Лань Цижэнь промолчал. В словах не было нужды: все обстояло именно так, как сказал Сичэнь. И все же от осознания ситуации становилось страшно. Лань Цижэнь оглядывался назад и пытался понять, где и когда все пошло наперекосяк. Цишань Вэнь всегда мнил о себе слишком много, однако что-то в этом роде можно было сказать и о Ланьлин Цзинь. Они задирали друг перед другом нос, а остальные три великих ордена делали вид, что не замечают, как надуваются от важности эти петухи.

Наверное, все дело было в самом Вэнь Жохане. В их поколении он был самым ярким заклинателем, не знавшим себе равных. Вэнь Жохань не учился в Облачных Глубинах, однако судьба не раз сводила с ним Лань Цижэня на советах кланов, когда глава Вэнь еще давал себе труд посещать их. В такие встречи становилось особенно заметно, что никто не мог с ним сравниться. Глава Не не любил политику, глава Цзян был слишком мягок, глава Цзинь — чересчур изнежен, а сам Лань Цижэнь куда больше посвящал времени преподаванию и ученикам, нежели собственному совершенствованию. Брат был сильнее и талантливее, но он на советах не присутствовал.

Но главное — и это следовало признать — Вэнь Жохань превосходил их всех своей природной мощью. Лань Цижэнь даже столько лет спустя помнил их первую встречу, когда он, едва перешагнувший двадцатилетний рубеж, умученный двумя малолетними племянниками, непоседливыми учениками и в придачу еще делами ордена, впервые столкнулся на совете кланов с этим человеком. Энергия била из Вэнь Жоханя ключом… Хотя, пожалуй, вернее было бы сравнить это с извержением вулкана. Казалось невозможным отвести от него взгляд — и в то же время какой-то низменный инстинкт отчаянно кричал внутри о том, что надо как можно скорее уходить с пути этого природного бедствия.

Если бы такой человек родился в небольшом клане, он привел бы свой орден к процветанию и добился бы для него величия. Однако так совпало, что Цишань Вэнь и без того уже был практически самым сильным из пяти великих. Могущественный орден и могущественный человек сошлись вместе как селитра и сера — и их союз был обречен, подобно пороху, произвести взрыв.

— Дядя? — встревоженный голос Сичэня вывел Лань Цижэня из задумчивости.

— Прости, — качнул тот головой. Вся тревога последних месяцев будто вновь легла на его плечи, и лишь привычка держать осанку не дала ссутулиться под этим грузом. — Мне стыдно перед вашим поколением, Сичэнь. Это мы должны были сдержать Вэнь Жоханя в самом начале, а не оставлять вам это ужасное наследие.

— Дядя, — Сичэнь умудрился произнести это почти укоризненно — и при этом почти необидно. — Вам не за что извиняться. Этот монстр рос незаметно. И еще всего несколько лет назад никто бы не сказал, что мы стоим на пороге войны на уничтожение.

— Цишань Вэнь уже давно ведет себя так, как будто весь мир принадлежит им, — не согласился Лань Цижэнь.

Они действительно должны были обратить внимание раньше. Когда были еще живы Цзян Фэнмянь и прежний глава Не. Когда мелкие кланы на границах Цишань Вэнь еще не были поглощены, если не сказать порабощены. Они не должны были отворачиваться и закрывать глаза ни на один из недопустимых поступков Вэнь Жоханя. Раньше. Когда еще могли объединиться и совладать с ним. А теперь кому воевать? Сичэню, едва перешагнувшему двадцатилетний рубеж? Не Минцзюэ, который всего парой лет его старше? Цзян Ваньиню, которому и двух полных десятков не исполнилось? Мальчишкам, всего несколько лет назад сидевшим в его классе…

— Не вы ли учили меня, что сожалеть о прошлом бессмысленно? — помолчав немного, мягко произнес племянник. — Решение, казавшееся правильным вчера, не обязательно окажется правильным сегодня. Какими бы ни были предпосылки, война эта станет нашей.

— Ты прав, — вздохнул Лань Цижэнь. — А я тебя совсем заговорил. Тебе нужно умыться с дороги, поесть и отдохнуть.

Сичэнь улыбнулся в ответ, и в его улыбке безошибочно читалось понимание. Поэтому, выходя из библиотеки, Лань Цижэнь рискнул немного изменить тему.

— По поводу госпожи Мэн… — заговорил он. — Ты увез ее от войны?

— И поэтому тоже, — кивнул Сичэнь, на взгляд своего дяди как-то странно подобравшись. — Однако еще у нее сложилась трудная жизненная ситуация. Кроме сына у нее никого нет, и я просто не мог бросить ее одну после всего, что А-Яо сделал для меня.

— А-Яо? — вскинул брови Лань Цижэнь. — Не слишком ли легкомысленное обращение?

Сичэнь, к его удивлению, не смутился, хотя его уши все же слегка порозовели.

— Не подумайте дурного, дядя, — произнес он. — А-Яо младше меня, младше даже Ванцзи. Боюсь, у него даже нет еще вежливого имени. К тому же он очень стеснялся, узнав о моем ранге — хотя это я был у него в долгу!