Любовь — прекрасная незнакомка

В ту ночь она мало спала. Освещенное луной платье неясно вырисовывалось в полумраке. Энн поймала себя на мысли, что брак достаточно сложен сам по себе, без дополнительных трудностей, создаваемых различием рас и культур. В чем же тайна поведения этих женщин? Может, они пытались под видом шуток и пустой болтовни дать ей понять, что ее брак с Алексом является для них разочарованием, что ей следовало быть гречанкой и к тому же невинной девушкой? Хотели ли они предостеречь ее своими рассказами о злоключениях недостойных невест? Все благоразумные советы Фей были забыты — они вылетели в иллюминатор и утонули в Эгейском море.

«У меня нет сил, — повторяла про себя Энн, — чтобы пройти через это испытание».

Потом она вспомнила об Алексе, о его ласках, о том, как ее тело отзывалось на малейшее его прикосновение, как даже в присутствии других она слабела, стоило ему лишь взглянуть на нее. Она подумала о чувстве защищенности, которое всегда испытывала при нем, о его заботливости, доброте и щедрости. Неужели она может серьезно думать, что способна жить без него? Энн поворачивалась с боку на бок, но никак не могла найти удобного положения. Есть ли испытание, через которое она не может пройти? Ведь это просто бред! Рассуждать теперь слишком поздно — ведь они уже женаты. По английским законам они муж и жена. Предстоящая свадьба не больше чем очередной ритуал, очередной спектакль. Они уже соединены перед Богом и людьми!

Не зажигая света, она закурила сигарету. Все эти надуманные проблемы связаны с их пребыванием в этой стране, а вовсе не с ней. В Англии она не испугалась бы россказней о кровной мести и несчастных девственницах, ей бы и в голову ничего подобного не пришло! Родственницы Алекса могут сколько угодно разыгрывать из себя утонченных афинских дам, но давно ли они стали такими, давно ли покинули свои родные деревни, в которых происходили все эти чудовищные истории? Неужели болтовня суеверных сельских жительниц могла заронить в ее душу сомнения?

А яхта все плыла и плыла по Эгейскому морю, ночью темно-пурпурному, мимо многочисленных, полных загадок островов, залитых лунным светом. Энн захотелось поскорее вернуться в Англию — там иностранцем будет опять Алекс, а не она.

Глава 5

На следующий день солнце с самого утра освещало каюту. Погода была великолепная. Казалось, солнечные лучи разгоняли все тени и страхи прошедшей ночи.

Энн стояла перед большим зеркалом. Вокруг нее суетилась Елена, расправляя и приглаживая складки нового платья. Сидело оно на Энн идеально. Она сунула ноги в лодочки, водрузила на голову элегантную широкополую шляпу. Ее волосы, выгоревшие под греческим солнцем, были полностью скрыты под изогнутыми полями, живописно обрамлявшими лицо. Большие голубые глаза Энн безжалостно изучали отражавшуюся в зеркале женщину.

Несомненно, высокие каблуки заметно увеличили ее рост. Да и вообще платье было скроено так удачно, что она в нем казалось выше, чем в действительности. Облегающий корсаж, жесткий от покрывавшего его жемчуга, приподнимал ее грудь, соблазнительно выглядывавшую из низкого квадратного декольте. Энн повернулась, пышная юбка взметнулась с шелестом вслед за ее движением.

— Ну, Елена, что скажете?

— Вы необыкновенно хороши, мадам! Не знай я вашего возраста, то дала бы вам чуть больше двадцати. — И Елена восхищенно прижала руки к груди.

Энн бросила на нее быстрый взгляд, пытаясь уловить тень скрытой насмешки, но ничего не заметила. Она была слишком скромного мнения о своей внешности, чтобы принять на веру справедливость слов Елены. Однако никакого преувеличения в них не было: она действительно казалась совсем молодой. Золотисто-коричневый загар очень шел ей, а кремовый шелк подчеркивал свежий цвет лица, заставлявший забывать о ее возрасте. Ясный блеск глаз и весь ее радостный облик были отражением счастья, сопутствовавшего ей в последние месяцы.

Энн улыбнулась своему отражению в зеркале. Тревожные мысли, терзавшие ее ночью, при утреннем свете казались нелепым наваждением, иллюзией.

Иллюзией? При этой мысли она застыла. Ведь ее платье как раз и свидетельствовало о желании Алекса создать иллюзию. Она покачала головой, ее нарядная шляпа от этого заколыхалась. А почему бы и нет? Что плохого в том, что ему хочется видеть ее в образе молоденькой новобрачной? Ведь именно такой она, несомненно, царит в его сердце, такой благодаря его любви она чувствует себя!

Она надвинула поглубже шляпу, бросила в зеркало последний взгляд и с уверенным видом вышла на палубу.

Женщины окружили ее. Все они, за исключением Ариадны, были в длинных платьях из яркого шелка. Морской ветер раздувал их юбки, и они хлопали, как разноцветные знамена на средневековом турнире. Гладкое черное платье Ариадны особенно выделялось на этом пестром фоне. Не одна Энн внешне преобразилась. Остальные женщины в своих нарядных туалетах тоже выглядели значительно моложе и могли с честью выполнить роль подружек невесты.