Любовь Психеи и Купидона

Когда они миновали овраг и тропинку, обсаженную кустарником, их пути разошлись. Старец с детьми пошел дорогой, которая вела в город; Психея же — тою, какую указала ей судьба. Горечь разлуки была равная с обеих сторон, слезы — взаимные. Психея многократно обняла обеих девушек и заверила их, что если она снова войдет в милость у Амура, то похлопочет за них и добьется того, что он осыплет их своими милостями и отпустит на их долю лишь столько горестей, сколько требуется, чтобы судить, насколько первые приятнее вторых. После нового прощанья и слез, каждый двинулся своим путем, но долго еще оборачивался назад.

Семья старца благополучно прибыла в то место, где она намеревалась обосноваться. Я рассказал бы вам их приключения, если бы это не выходило из тесных рамок моего повествования. Быть может, когда-нибудь все собранные мною воспоминания попадут в руки того, кто предаст их гласности и справится со своей задачей успешнее, чем я, а сейчас я лишь закончу историю нашей героини.

Как только Психея потеряла из виду известных вам особ, ее замысел представился ей в своем истинном виде, со всеми его трудностями, опасностями, муками, из которых ей до сих пор была ясна лишь малая доля. Вместо всех былых сокровищ у нее оставалось лишь простое пастушеское платье. Дворцами, где ей предстояло располагаться на ночлег, были ствол дерева, или пещера, или жалкая лачуга, где в качестве соночлежников она могла встретить сов или змей. Ее пища росла подле источников, или свисала с дубовых ветвей, или пряталась в пальмовых зарослях. Поглядели бы вы на нее в знойный полдень, когда поля выжжены солнцем, когда юная путница вынуждена присесть на первый попавшийся камень или преклонить к нему голову и, изнемогая от жары, голода и усталости, умолять солнце хоть немного умерить жар своих лучей и пытаться оживить слезами испепеленную зноем зелень! Кто б, увидя ее в таком состоянии, сам не разразился бы слезами? Разве что человек, поистине бесчувственный, как камень.

В таких бесплодных скитаниях, в таком, можно сказать, топтанье на месте Психея провела два дня, ибо она не знала ни откуда начать свои поиски, ни в каком направлении их вести. На третий день она вспомнила, что Амур наказывал ей главным образом отомстить за него. Но у Психеи было доброе сердце, никогда она не решилась бы по своей воле причинить зло своим сестрам, как бы злы и достойны наказания они ни были. Если она и собиралась убить своего мужа, то хотела убить его не как мужа, а как дракона. И вот теперь она не хотела думать ни о какой другой мести, кроме следующей: она внушит каждой из сестер в отдельности, что Амур хочет жениться именно на ней, отвергнув их меньшую сестру, как недостойную чести, которая была ей оказана. Этот невинный обман должен был, как ей казалось, привести лишь к тому, что обе забеспокоятся и начнут чуточку дольше вертеться у зеркала.

Приняв такое решение, Психея возобновила свое странствие. И так как мимо нее проходила в это время одна особа ее пола (встреч с мужчинами Психея весьма тщательно избегала), она попросила ее указать ей, как пройти в такие-то и такие-то страны, находящиеся там-то и там-то, — словом, она назвала две страны, где царствовали сестры Психеи. Имя Психеи было всем лучше известно, чем имена царств ее сестер, поэтому странница сразу же поняла, чего, собственно, от нее хотят, и указала нашей пастушке дорогу, по которой ей следовало идти.

На первом же перекрестке страхи ее возобновились. Люди, которых послала Венера, чтобы схватить Психею, представили своей владычице отчет о своих неудачных поисках, и богиня не нашла другого способа изловить соперницу, как оценить ее голову. Глашатаем у богов состоит, как известно, Меркурий — таково одно из множеств его ремесел. Венера весьма дружелюбно обратилась к нему и, позволив ему урвать у нее два-три поцелуя и парочку драгоценных подвесок, заключила с ним соглашение, согласно которому он обязался выкликать имя Психеи на всех перекрестках мира и поставить всюду столбы, где будет возвещено:

Киферы светлая царица
Изволит к смертным обратиться:
Пусть ведают, что от меня
Сбежала белокурая рабыня,
Себя женою дерзко мня
Того, чья мать — сама богиня.
Кто знает, где она, и сообщит о ней,
Три от меня получит поцелуя.
Того, кто приведет ее, вознагражу я
И чем-то поценней.