Любовь Психеи и Купидона

С этими словами она повернулась к ней спиной и оставила в покое Психею, которая, видя, что старшая попалась на приманку, была этим не слишком опечалена; она ног не чуяла под собой от радости, и ей не терпелось поскорей остаться одной, чтобы дать волю своему восторгу.

Не теряя времени, она немедленно отправилась с тем же предложением к другой сестре. У той уже не было больше мужа. Он отправился в лучший мир более сокращенным и быстрым путем, чем обычные люди, — ему помогли в этом врачи. Хотя она овдовела не больше месяца тому назад, это было уже заметно: внешне она выглядела гораздо лучше. Не поймите меня превратно. Я хочу лишь сказать, что эта сестра, которая была на два года моложе первой, позже вышла замуж и реже испытывала радости материнства, нуждалась в меньшем сроке для того, чтобы восстановить свои прелести, поэтому она могла раньше и более смело предстать пред лицом Амура.

Той, что была немного постарше, пришлось всячески ремонтировать свою особу. В ход были пущены и бани, и химия, и притирания. Это вызвало у царя, ее мужа, некоторое удивление. Охота к любовным приключениям росла у нее не по дням, а по часам, но поклонники все не появлялись; не было ни зелья, ни воды, ни экстракта, который она не испробовала бы, но проку от них было не больше, чем от заплат. Бедная женщина слишком щедро расходовала свои прелести в прошлом, чтобы их можно было легко оживить теперь.

В то время как она занята была этими приготовлениями, другая сестра, упредив ее, прямехонько направилась к горе, хорошо вам известной, и добралась до ее вершины, не встретив драконов. Это пришлось ей по вкусу: она вообразила, что Амур в виде особой милости решил избавить ее от этих ужасов, устремилась туда, куда обычно приходила вместе с сестрой и, чтобы Зефиру удобнее было поднять ее на воздух, встала на утесе, который высился над тамошними безднами.

— Амур, — возгласила она, — вот я и явилась. Наша дурочка младшая сестра уверила меня, что ты вознамерился сочетаться со мной браком. Я именно этого и ждала, догадываясь, что ты из любви ко мне решил разойтись с ней. На что тебе эта взбалмошная девчонка? Посмотри, как я послушна тебе с первой же минуты! Я не сделаю того, что сделала моя сестра Психея. Она захотела во что бы то ни стало тебя увидеть; я же хочу лишь того, что от меня хотят; покажись мне или не показывайся, я все равно буду считать себя счастливой. Если ты захочешь меня обласкать, ты увидишь, как я на это отвечу; если не захочешь — мой покойный муж меня и к этому приучил. Я тебя насмешу, рассказав о его привычках и еще о множестве забавных вещей, ты со мной не соскучишься. Моя сестра Психея была ребенком, который ничего не знал, а я человек опытный. О Амур! Я уже чувствую нежное дуновение — это твой слуга Зефир. Ах, зачем ты не прислал его раньше? Он бы скорее перенес меня сюда, и я уже была бы в твоих объятиях, а ты в моих, ведь твой пыл не уступает моему. А раз ты пылаешь любовью, ты не можешь не выказывать нетерпения. Прощайте, жалкие смертные, которых любят люди. Вам наверно хотелось бы, чтобы вас, как и меня, любил бог, у которого нет волос на подбородке. Но такой удел не про вас! Довольно с вас того, что вы станете меня призывать, а я буду выслушивать ваши любовные желания.

Сказав это, она, по своему обыкновению, отдалась воле ветра, но вместо того чтобы перенести ее во дворец Амура, ветер уронил ее сначала на один остроконечный утес, затем на другой и так далее, и так далее, и каждый из них вырывал у нее клок мяса; они долго перебрасывали ее, как игрушку, и в царство Прозерпины[56] она прибыла в хорошеньком виде.

Несколько дней спустя на этот же утес пришла ее старшая сестра, которая обратилась к Зефиру с такой речью:

— О, любовник Флоры, покинь свою подругу и явись сюда, чтобы отнести меня во дворец твоего повелителя. Но не порань меня в пути — я очень нежна. Если ты захочешь прислать лишь твое дыхание, этого будет вполне достаточно: я не люблю, когда ко мне прикасаются, особенно мужчины; Амур, разумеется, другое дело. Особенно остерегись помять мне прическу.

Сказав это, она вынула свое карманное зеркальце и некоторое время гляделась в него, то тут, то там поправляя волосок и облизывая себе губы с такими ужимками, что если бы при этом присутствовал Амур, он, наверно, расхохотался бы. Затем она спрятала зеркальце в карман, со всею любезностью, на какую была способна, выбранив Зефира за то, что он лентяй, думающий только о своих любовных делах и пренебрегающий делами своего господина. С чего это он заставил ее печься на солнце? Как раз в ту минуту, когда она кончала свои упреки, мимо случайно пролетал маленький Эвр[57]; представьте себе, как он развеселился. Наконец, мнимая невеста очертя голову ринулась вперед, но вместо того, чтобы встретиться с Амуром, как рассчитывала, она прямехонько угодила туда, где уже находилась ее сестра.

О смерти обеих сестер нас известило эхо этих скал. Оно же сообщило о ней несколько позже Зефиру. Тот немедленно довел новость до сведения сына Венеры, который вознаградил его драгоценным подарком.