Любовь с Ангелами

Дзинь и все! Все, что было в сетке, вмиг превратилось в ароматный ручеек, который прокалился вниз, под него, по тем самым, щербатым ступенькам. От полученного шока, видно, что болевой шок был очень сильным, он очень плохо соображал обо всем. Помнил, как его подхватили какие-то парни, которые стояли кучкой на ступеньках перед дверью. Как потом его потащили через комнаты, в которых было сильно накурено и везде стояли и целовались, обжимались пары. Вспомнил, как его усадили на чью-то кровать, бесцеремонно столкнув с нее какую-то обнаженную пару. И как, кто-то,  все время командовал четко и по военному, низким и грубым женским голосом, подсказывая, что с ним надо делать. И потом, он уже не помнил, как с него стянули шинель и как обрабатывали руку, обматываю ее толстым слоем бинтов. Которые, все-таки, сразу же напитались кровью.

Потом ему вызвали скорую, а врачиха, увидав кровь на ступеньках и осмотрев залитые кровью бинты, тут же пережала кисти жгутом и скомандовала, чтобы его немедленно отвезли в госпиталь.

- Нет! В больницу нельзя. Он военный и его не примут. Везите прямо в госпиталь, он потерял много крови и у него все еще последствия от болевого шока. Везите немедленно!

Я уже стал вычихиваться, рассказывал Гоша, когда меня вызвали на проходную госпиталя и сообщили, что ко мне пришли мать с сестрой.

- Только мать, что-то уж больно молодая. Не родная, что-ли? Мачеха?

-Да! Так и есть. Мачеха, правда, очень заботливая, будто сама мамка моя.

В комнате свиданий много народу и я с трудом, говорил Гошка, пробился к ним, со своей перевязанной рукой и шинелью, кое- как накинутой на плечи.

-Ну, здравствуй сынок! – Слышу от этой дородной и довольно красивой женщины. А потом, получаю ее обжигающий поцелуй.  По голосу сразу же узнаю, что это она, спасая меня тогда, командовала.

-Ну, как ты, братишка?  - Спрашивает моя недавняя целовальница. – Руку не отрезали? Пришили? А то мы все беспокоились, уж больно ты лихо ее раскроил. Кровищи то было…

- Ну, хватит, чего раскудахталась. Я сколько раз тебе говорила, что ведешь парня, предупреди, что у нас скользко. И так уже столько парней, и колени и лбы, расшибли. Понимать надо, что если ведешь кл… - Поправляется – Клетка лестничная у нас того, больно уж скользкая.

Вот так они стали ко мне приходить почти всю неделю вдвоем, и я с ними быстро подружился. А в одну из ближайших суббот, мне разрешили сходить в увольнение, но только с провожатыми. Которыми, тут же представились мои новая мамка и сестренка.

По такому случаю, они меня отвезли к себе на квартиру, вызвав такси. Я просто места себе не находил по поводу их расточительства.

-Ну, зачем вы так? - Все сокрушался. – Ведь мне достаточно уже того, что ко мне приходят, что не забывают в несчастье.

Конечно же, я нарочно им про несчастье, так как боялся, что они возьмут да и не придут ко мне в следующий раз, вот и старался тумана напустить. Мы приехали и я, с большой опаской и боком, боком по той самой лестнице и быстро юркнул в открытую для меня дверь. Сам я не мог пока не то чтобы что-то делать, а и в туалет даже сходить, так меня забинтовали. Но об этом я, дуралей, даже не подумал. Ведь в госпитале все было проще. Оттянул резинку штанов и трусов и поливай себе ребята. Ведь все время в халате, да тапочках. Ну, меня ребята одели, перед выходом, а вот, как я буду раздеваться и как в туалет пойду, я ведь даже не подумал тогда. Вот же, как мне захотелось у них побывать и у девок покрасоваться. Меня ждали и кроме их, никого на квартире не было. Не было парочек, ни тех, кто в комнате соседней любовью занимался. Я осмелел, особенно после того, как Ольга, так назвалась моя новая мамашка, за мной очень нежно ухаживала и все делала осторожно и мягко, меня освобождаю от шинели и шапки. Зашли и Ольга сразу же Ирку, мою новоиспеченную сестричку погнала на кухню.

- Чай готовь! И что бы, как девичий поцелуй!

- Это как? – Спрашиваю. А у самого даже дыхание перехватило.

- Да, вот такой, крепкий, сладкий и горячий. Вот какой!

А потом стали чаи гонять да обо всем на свете разговаривать. Я им о себе рассказал и ничего не утаивал. Они слушали внимательно и возмущались искренне. Когда я им о своей службе на корабле рассказывал и мордобоях. А потом они о себе. И не стесняясь. Только Ольга сначала попросила у меня прощение, за то, что все, о чем она расскажет, может быть будет мне и неприятно даже.

- Ведь мы чего к тебе проперлись в госпиталь? Распотрошили нас. Обанкротили. Сосед наш здешний, воевал с нами, так как у меня всегда на лестнице парни, да курим. Жаловался менту местному, но я с ним как-то вопросы решаю, так он решил меня клеветой и наветами вывести из моей квартиры. А квартира мне, от моей тетки досталась, а он на нее метил.