Любовь с ароматом чая

Кларри завела Аму в дом. Вместе с Камалем они старались ее успокоить, угощая чаем со сладостями. Но Ама была безутешна и не осталась надолго. Она вернулась в деревню и стала оплакивать своего потерянного сына, словно умершего.

По мере того как их дела шли все хуже, Кларри пыталась оградить Олив от суровой правды жизни. На четырнадцатилетие сестры она согласилась поехать с ней в Шиллонг и дала знать Харри об их визите. Первым делом они посетили монашек в миссионерской школе, где обучалась их мать, а потом Харри угощал девушек чаем в отеле «Пайнвуд» и расточал Олив комплименты по поводу рисунков, которые она ему показывала.

– Вам прекрасно удаются птицы, – восторгался он, – столько деталей!

Олив была чрезвычайно польщена и подарила ему несколько своих рисунков. Когда они уже собирались уходить, Харри задержал Кларри, взяв ее за локоть, и робко спросил, нет ли вестей от Уэсли.

– Нет, – ответила она отрывисто. – И я не имею желания их получать. А почему вы спрашиваете?

Он вспыхнул.

– Видите ли, я знаю, что между вами возникли недоразумения из-за вашего отца, но у меня сложилось впечатление, что Робсон неравнодушен к вам.

Кларри фыркнула.

– Полагаю, вы ошибаетесь. Насколько я могу судить, мистер Робсон думает только о себе и о своей карьере.

Видя смущение Харри, она поспешила добавить:

– Простите меня, я знаю, что мистер Робсон ваш друг, но между нами нет ничего общего.

Харри улыбнулся.

– Тогда вы, наверное, не будете возражать, если я… если я загляну к вам, когда у меня будет увольнительная?

Кларри удивленно уставилась на него. Она поддерживала отношения с Харри только для того, чтобы Олив была счастлива. Сама она не испытывала к нему никакой симпатии. Взглянув на сестру, Кларри осторожно ответила:

– Олив и я будем рады видеть вас. Вы были очень добры, похвалив ее талант, и она высоко ценит вашу дружбу.

Харри удивленно взглянул на нее, но затем, кивнув, сердечно пожал ей руку.

Направляясь к Камалю, который ожидал их снаружи, Олив крепко взяла сестру под руку.

– Что сказал тебе Харри? – спросила она настороженно. – Он мой друг, а ты пытаешься отнять его у меня. Это нечестно!

– Не говори глупостей, – сказала Кларри. – Я не интересуюсь мистером Уилсоном. Я общаюсь с ним только ради тебя.

– Он хотел повидаться с тобой снова, не правда ли? – надулась Олив. – Харри только притворяется, что ему нравятся мои рисунки. Он делает это для того, чтобы угодить тебе.

– Они нравятся ему, потому что очень хорошие, – уверила сестру Кларри. – Я проявляю внимание к мистеру Уилсону только как к твоему другу и не стану вести себя иначе, обещаю тебе.

Это, казалось, успокоило Олив, но следующие пару недель Кларри получала от младшего офицера нежные письма, которые бросала в камин, оставляя без ответа. Она объясняла его внимание тем, что ему одиноко в казармах и что, кроме нее, ему, вероятно, здесь пока не встречались молодые женщины, за которыми можно было бы поухаживать. Его интерес к ней улетучится, когда он найдет какой-нибудь более подходящий объект для поклонения или услышит достаточное количество уничижительных высказываний о Белхэйвенах. Это навсегда отвадит его.

Ожидание дождей достигло пика. Второй сбор чайного листа принес столь же бедный урожай, как и первый. Кларри руководила процессом завяливания, скручивания и ферментации чая с нарастающим тревожным чувством. Когда потемневшие листья были высушены и рассортированы, ими едва можно было заполнить пару ящиков.

Приехавший закупщик взглянул на их оранж пеко[9] и заявил, что его качество гораздо ниже, чем в предыдущие годы. Он уехал, ничего не приобретя. Кларри ускакала на вершину дальнего холма, где жил отшельник, и горько плакала там, не видя путей из тупика, в котором они оказались.

Вдруг появился свами, опираясь на длинный посох и глядя на нее слезящимися глазами. Девушка смахнула слезы и поприветствовала его, сложив перед собой ладони и склонив голову.

Он улыбнулся и тихо заговорил с ней на хинди. Кларри мало что поняла из того, что он ей сказал, но ее утешило сочувствие в его голосе. Свами опустился на корточки рядом с ней и запел. Его тонкий голос зазвенел на поляне, словно птичье пение. Когда он замолчал, они сидели в тишине, и на Кларри снизошло удивительное умиротворение. Ей не следует терять надежду, как будто говорил ей свами, у нее есть путь, и она должна идти по нему с верой в то, что все будет хорошо.

Кларри встала, собираясь уходить, и старик тоже проворно поднялся на ноги и протянул руку, благословляя ее. Она вытащила из кармана сверток с чаем и сахаром, которые всегда оставляла у входа в хижину отшельника, и вручила ему дары. Они улыбнулись друг другу с благодарностью, и Кларри направилась своим путем с сердцем, укрепленным этой встречей.

Через несколько дней она увидела первые темные тучи, скапливающиеся на горизонте.

– Дождь! – вскрикнула девушка с облегчением. – Дождь, долгожданный дождь!