ЛЮБОВЬ С ИТАЛЬЯНСКИМ АКЦЕНТОМ

– Вот и дочь моя пришла! – Илья Семёнович ждал её. Любил отец, когда вся семья за столом.

– Здравствуй, Наташенька, здравствуй, деточка, – ласково приветствовали муж и жена Дёмины.

– А мы вот праздник себе устроили! – пояснил Наташе отец. – Ты наверно думаешь, мол, на календаре обычное число, красным цветом не выделенное, а в доме гости! А ведь сейчас масленичная неделя, так, почему бы нам ни посидеть, не скоротать зимний вечерок?

Действительно, конец февраля, широкая масленица. А это значит, что скоро зиме конец, весна не за горами. Но Наташа понимала, что не только в этом причина. Просто у отца работа спорится, неделя удачно завершилась – вот и настроение отменное.

– Что ты, папа, я всегда Петру Ивановичу и Таисии Михайловне рада! – радушно сказала Наташа. – А уж в масленицу, так тем более!

– Вот и молодец! – оценил отец. – Моя дочь! Ты ешь, мать блинов знатных напекла, пирогов настряпала.

Наташа подоспела, когда в застольной беседе уже наступил тот чудесный момент лёгкости, доверительности и теплоты, ради которого, собственно, вообще собираются вместе любые компании. Теперь выпили с Наташей, закусили неспешно. Потянуло на душевный разговор. Он стронулся сам собой, потёк, полился.

– Вот смотрю, я, Илья Семёнович, на твою Наташу, и удивляюсь, как природа распорядилась! – начал Пётр Иванович. – Лицом она в тебя. А тоненькой фигуркой – в мать, в Аннушку. И глазищи как у Аннушки.

– Это верно, – согласилась с мужем Таисия Михайловна.

– Она и трудолюбием в меня! – гордо сказал отец.

– Да ведь у тебя, Илюша, руки-то золотые! Наташа, золотые руки у твоего отца! – рассыпался подхмелевший гость.

– А у неё, у дочки моей, ручки тоже золочёные! Шьёт искусно! И ножки у неё резвые! Пляшет в нашем клубе лучше всех, а теперь, вон, в школе детишек учит! А недавно в области выступали, – не унимался отец. – Наташа, дочь неси-ка свои фотографии с концертов! Давай сюда альбом!

Альбомов с фотографиями было несколько, и все их видели уже не раз. Но отец настойчиво требовал, и пришлось ему подчиниться. Но не успела Наташа повернуться, а мать уже спешила, несла к столу. Разложила, раскрыла страницы. Наташа в украинском костюме, в грузинском. Хороша на любой фотографии.

Анна Андреевна не просто по-родительски любила свою дочь. Она её обожала. Каждый день думала, лишь бы успеть ей помочь в жизни устроиться. Лишь бы счастлива доченька была.

– Ты бы Славку, сына моего, приглашала бы чаще на выступления-то свои, Наташа! – легонько упрекнул Пётр Иванович, – Пусть бы посмотрел. Он ведь у нас парень хороший.

– Да он был, дядя Петь, – улыбнулась Наташа. – И не раз.

– А ведь ничего не расскажет! – сокрушённо покачала головой Таисия Михайловна.

– Он же молчун у вас! – усмехнулся Илья Семёнович.

– Это верно – молчун у меня сынок! – подтвердил Пётр Иванович. – А что мужику болтливым-то быть? Зато он парень толковый. Ты к нему, Наташа, присмотрись.

– А чего к нему присматриваться? Славка он и есть Славка, – улыбалась Наташа. – Мне ли его не знать! Сколько за одной партой в школе сидели!

… Наташу Симакову посадили со Славой Дёминым за одну парту ещё в первый год обучения. Мальчик никогда не обижал её, не дразнился, не мешал. Наверно, поэтому, она продолжала сидеть со Славой даже в старших классах, когда всем ученикам разрешили самостоятельно, по желанию, выбирать себе соседа по парте. Слава был Наташе надёжным другом, и она платила ему той же монетой. Дёмины жили в соседнем подъезде, и Слава помогал ей носить лыжи, сценические костюмы, книжки и много всего другого, что требовалось для уроков и танцев.

Славик всегда мало разговаривал. Но Наташа понимала его без лишних слов. Они сами изобрели с ним свою систему сообщений – жесты рук, рисованные символы, короткие слова, которой успешно пользовались для общения и подсказок на уроках. На занятиях ведь особенно не поболтаешь. Вот потому-то она знала Славу лучше всех.

– Вот друг ты мне, Илюша, всё у нас с тобой пополам. Так? – с лёгким вызовом в голосе спросил Пётр Иванович.

– Ну, так! – ответил Илья Семёнович.

– Так я тебе как другу и скажу! – продолжал Дёмин. – Одного тебе простить не могу – что дочь свою за Славку моего замуж не выдал!

– Вот так раз! – изумился Илья Семёнович, явно не воспринимая слова своего старого друга всерьёз. – Так он и не сватался! Если бы посватался, так мы бы подумали!

– Так я как-то заводил разговор! – напомнил Петр Иванович. – Вспомни-ка, Аннушка!

– Ну, было как-то. Но ведь так, вскользь, между делом, – припомнила Анна Андреевна.

– А что вы тогда ответили? – обличал Пётр Иванович. – Рано, мол. Дети только школу закончили. Наташенька в педагогический институт поступать собирается. Мол, потом видно будет. Ведь так? А потом и поздно стало.

– Дядя Петя, ладно, что это ты сегодня! – мягко перебила Наташа.

– А чего я? Породнились бы. Разве плохо? – развивал свою мысль Пётр Иванович.

– Ну, разошёлся, – усмехнулась Таисия Михайловна, поглаживая мужа по плечу. – Успокойся. Закусывай лучше, Петя. Что уж об этом! Дети взрослые уже давно. Мы им теперь не указ.