Любовь с характером

– Не каждый человек обладает достаточной внутренней силой, чтоб признать, что он в чем-то виноват, – поддержала Ирина, – это большое мужество. Вот я, например, винила Олега в том, что он почти дома не живет. В нем видела причину раскола нашей семьи. Как же, ведь я такая святая – кухня, дом, дети. Все на мне одной. А он не ценит, не замечает.

Ира подавила истерические нотки в голосе.

– Сейчас я об этом спокойно говорю, правда. А еще несколько месяцев назад рыдала навзрыд и будущего не видела. Только благодаря вашей поддержке мне удалось посмотреть на свою жизнь со стороны. Я поняла, что была похожа на кухонное полотенце. Всегда под рукой, незаменимо в хозяйстве, но на этом его достоинства заканчиваются. Пахнет оно тоже по-кухонному, понимаете? К нему щекой не прижмешься. Не хочется. И любое пушистое банное даст сто очков вперед этому вефельному. Пусть даже в цветочек.

Ирка вздохнула, Таня заметила:

– А ты изменилась. Мудрее стала.

– Жизнь учит, – согласилась я.

– Ты научила!

Ира смотрела мне в глаза.

– Меркулова, ты! Я оказалась благодарным слушателем и внимала каждому слову. А может, совпало все: время, место, учитель и ученик.

– Спасибо, Ира. Просто знай, что значительную часть работы над собой выполнила ты. Если человек не хочет, его никто не заставит. Он найдет оправдания буквально всему, что не сделал. И таких примеров тысячи.

– Не волнуйся, Каролина, встретишь эту женщину завтра, выслушаешь, присмотришься и поймешь, что она от тебя ждет. Возможно, ты для нее просто свободные уши, не больше.

– А смена имиджа? Нет, здесь другое.

* * *

– Мой муж мне врет.

Я ее не узнала. Девочки были правы. Если бы не предварительная запись, утверждала бы, что вижу рыжеволосую даму впервые. Дорогие духи, строгое пальто, ярко-рыжие волосы, массивные серьги, красные губы и деловая оправа очков коричневого цвета завершали образ.

– Дарья Кирилловна, в чем это выражается?

– Во вранье. Он мне лжет!

– Я поняла. Давайте выясним, как проявляется ложь, и тогда поймем, с какой целью муж говорит вам неправду?

– Говорит одно, а делает другое.

– Он обманывает только вас или еще других людей?

– Меня.

– Вы разоблачаете его по поступкам?

– Да что его разоблачать! Он всегда врет. Вы не слышите? Он врет постоянно.

Стена непонимания была глухой и толстой. Она зациклилась и нацепила броню. Я отложила вежливость до лучших времен, пошла в атаку:

– Из ваших слов следует, что если муж хочет на завтрак поджаренных тостов, он просит яичницу. Но вы-то знаете, что он хотел тостов на самом деле. Просто соврал. Ведь он всегда врет.

– Нет, – она выпятила нижнюю губу, как обиженный ребенок, – не так. При чем здесь яичница?

– Хорошо, другой пример. Ваш муж любит носить джинсы, но врет вам, что любит одеваться в костюмы. Или ему нравятся машины, но он этот факт скрывает. Специально приобретает спортивный велосипед и, чтобы вас обмануть, смотрит по ТВ каскадерские трюки на велосипедах. А еще врет, что любит зеленый чай, хотя (и вы это знаете наверняка) утро начать не может без чашки крепкого черного кофе. Получается, ваш муж – патологический врун.

Она смотрела на меня поверх очков, как учительница на нерадивого ученика. Я понимала, что перегнула, но по-другому достучаться не получилось.

«Извините», мне очень хотелось сказать «извините». Обычно я не грублю женщинам старшего возраста, обычно я не грублю женщинам вообще. А клиенткам – тем более. Но выбранная стратегия диктовала такое поведение.

Я вскинула голову и расправила плечи. Она должна понять, кто здесь устанавливает правила. Это моя территория, и она – моя клиентка. Молчаливая дуэль затянулась. Тогда я предложила ей поиграть.

– Представим, что я – это вы. А вы – ваш муж.

Я приняла соответствующую позу, как обычно она сидит в кресле. И приготовилась.

– Дарья Кирилловна, вы – мужчина. Начинайте свою партию.

Она не шелохнулась. И смотрела на меня не мигая.

– Представьте, что вы актриса, – сладким голосом заговорила я, – и это – ваша звездная роль. Играйте! Вы – мужчина, говорите.

Она встала и скинула пальто на пол. Подействовало!

– Сегодня вечером мне надо проведать в больнице шефа, буду поздно. Не жди.

Мне хотелось спросить: «Он говорит именно таким категоричным тоном?»

Она пародировала как актриса. Вышагивала вдоль стола, постукивала пальцами об столешницу. Я продолжала молча наблюдать за разворачивающейся сценой. Мадам отошла к двери, сняла очки и попыталась изобразить испуганного мужчину.

– Я не пил, дорогая, я не пил.

Она направилась ко мне, вращая безумными глазами. Но вдруг остановилась.

– Почему вы сидите?

– А что мне делать?

– Реагируйте! Вас обманули!

«Ах, вот в чем дело», – пронеслось в голове.

– Ты где шлялся, паршивец? Где тебя носило? Я все больницы обзвонила! Какого шефа ты навещал? Ты мне врешь! Ты опять мне врешь!

Я возмущалась громко. Потом стала рыдать и повизгивать. Напугала и клиентку, и свою Катерину.

– Все нормально, Каролина Александровна? – она осторожно заглянула в кабинет.

Я махнула, чтоб скрылась обратно.

Женщина делала слабые попытки прийти в себя.

– Я похожа на истеричку?

– Не знаю, – искренне ответила я.