Любовь с характером

– Давай сейчас по коньячку для согреву и начертим план действий. Где твоя Катерина? Зови.

– Она в отпуске. Я сама.

Меланхолично достала рюмки, разлила принесенный девочками коньяк, Ирка почистила мандаринки.

– А Ирка молодец, – пропела Татьяна после первой, – мужика отхватила и не отпускает.

– Я не обижаюсь… – вставила Ирина, – она чужому счастью завидует. Пока мы к тебе ехали, всю дорогу о моих новых отношениях выпытывала.

– Дура ты, – отмахнулась Татьяна, – я за тебя радуюсь. Твой бывший совсем не был похож на мужчину. Я должна убедиться, что новый избранник имеет мужские качества. В стране, знаешь ли, с этим серьезная напряженка.

Я хмыкнула. Кто бы мог подумать, что, имея двоих мужиков, останусь ни с чем. Вернее, ни с одним из них не останусь. Ну, корыто бабкино разбитое, ей-богу!

– Останусь сегодня ночевать на работе, – решила внезапно, – надо привыкать к одиночеству. У меня есть кабинет, диван, а в шкафу можно найти покрывало.

Я налила по второй и опрокинула не чокаясь.

– Дура ты, – Татьяна скривилась и покачала головой, – с таким подходом ты загонишь себя в яму. Одиночество – это выдумка для богатых. Типа ты один на всем белом свете. Им выгодно так думать, удобно. А можно взять и позвонить приятелям. Написать письмо, поехать в гости, пригласить к себе. Вариантов на самом деле множество. Цель одна – выйти в люди. Понять, что ты – частичка социума. Вокруг миллионы таких же, как ты, двуногих, у которых одна голова, два уха, два глаза, две руки и такие же тараканы в голове. Меркулова, ты понимаешь, что тебе надо лишь выйти в люди? Вперед!

– Можешь пожить у меня, – предложила Ирина. – Я буду только рада.

– Спасибо, девочки, – я разлила по третьей, – давайте за любовь. Она у меня есть, только я ее боюсь.

В эту ночь я действительно не пошла домой. Позвонила Славику (почему-то чувствовала себя еще ему чем-то обязанной) и предупредила, что останусь ночевать на работе. Я вышла на улицу, спустилась в метро и заставила себя обращать внимание на те моменты, мимо которых ежедневно пробегала мимо, как обычный горожанин. Беременные женщины с просящими табличками, инвалиды в лохмотьях, плачущие бабульки, красноносые гитаристы и худющие заросшие скрипачи. Им всем было хуже, чем мне. Для пущей убедительности неторопливо прошлась одну трамвайную остановку, присмотрелась к уличной публике, заглянула в светящиеся окна. Где-то плакал ребенок, где-то громко вещал телевизор. Но нигде я не видела счастливых людей. Ни возле магазинов, ни возле подъездов. Из окон не доносился смех, никто не обсуждал с жаром новости. Был обычный будний вечер. Такое чувство, что в этом большом городе всем было все безразлично. Уличный шум, тающий и хлюпающий под ногами снег, вой сигнализации соседской машины. Люди абстрагировались от посторонних раздражителей, каждый жил в своей скорлупе. Неужели я сама стала такой же? Остановившись, задумалась. Человек – существо странное, а женский пол – сплошная загадка даже для самих себя. Когда мы счастливы, мы видим вокруг лишь подтверждения того, что и все остальные люди тоже счастливы. А когда мы это видим, свое счастье воспринимаем адекватно. Не как панацею, не как случайно дарованную радость, не как награду. Ведь говорила мама, что неприлично выглядеть улыбчиво на фоне всеобщего кризиса. Ведь учили с детства, что за счастье надо бороться, его надо заслужить и просто так ничего в жизни не дается. Волшебства не происходят, и даже рыбка без труда не ловится. И мы к аксиомам этим, вдолбленным с детства, привыкли. И даже не представляем себе того, что счастье – это наша природа. Быть счастливым обязан каждый человек. Для этого у него есть все условия. Просто иногда мы их не замечаем, хотим большего, требуем особых показателей, чтоб с доказательствами. Счастливыми быть неприлично? Кто сказал? Кому нужны доказательства? Более половины людей на земном шаре неграмотны, миллионы не имеют крыши над головой и даже рубля в кармане. Те, кто сидит в переходах, мечтали о такой жизни, когда были детьми? Тот музыкант или тот подросток?