Любовь с первого клика

– Этого мало! – Кобзев ногой пододвинул кресло и, усевшись в него, размял пальцы, будто собирался напечатать «Войну и мир», не меньше. – Теперь придется отслеживать все ее действия в Сети, искать, с кем она общалась… Может, запросим удаленный доступ к ее компу? Скажем, что это для отдела безопасности…

– Зачем? – Лена оттащила кресло с Никитой от стола, пока он не наворотил делов. – Я просто с ней поговорю.

– Вы еще тут?! – Вайц влетел в кабинет с такой скоростью, словно не первый день подвизался в спринтерских забегах.

– Мне надо было подтереть все следы «Влюбителя». – Лена растерялась: она ни разу еще не видела Вайца в такой панике. Не будь ситуация столь патовой, вид Дмитрия Яковлевича Лену бы даже позабавил: кто мог подумать, что он способен так зверски выпучивать глаза?

– С ума сошли… – Вайц схватился за голову. – Я бы сам все удалил! Идите домой, пока Томский не надумал вас допросить.

– Но мы уже говорили с ним, – влез Никита. – Я списал все на тестирование «улиток»…

– Кстати, если мы загрузим изображение этих… – Лену внезапно осенило: – Сороконожек…

– Тихоходок, – услужливо подсказал Кобзев.

– Ага, вот их, в базу прототипов персонажей… Ну, как будто «улитки» были не единственным вариантом, и приложение по ошибке постило не те файлы…

– Тогда лишних вопросов не возникнет, – просиял Никита и поднял руку, призывая Лену дать пять. И она уже собралась хлопнуть по ладони друга, но, наткнувшись на свирепый взгляд Вайца, передумала.

– Послушайте меня. – Дмитрий Яковлевич щелкнул выключателем на розетке, и монитор погас. – Сейчас же идите домой. Оба. Я сам здесь все улажу. – Он с укором посмотрел на Лену. – Поверить не могу, что вы не выставили настройки приватности!

– Но я выставляла…

– Оно и видно! – На высоком лбу Вайца вздулась вена, и Лене резко расхотелось спорить. Да, она отлично помнила, как прописывала настройки, но доводить человека до инсульта… Не в этой жизни.

– Стоп, вы что, знали, что она работает над «Влюбителем»?! – снова вмешался Кобзев, рискуя стать первым свидетелем перевоплощения Вайца в неукротимого Халка.

– Потом… – одними губами произнесла Лена, дернув Кобзева за рукав. Но было уже поздно.

– Я знаю все, что происходит в этой компании! – Голос Вайца скакнул на пару тонов выше, сведя угрожающий эффект к минимуму. Видно, осознав это, Дмитрий Яковлевич кашлянул, возвращаясь к привычному диапазону. – Я поговорю с Томским. Ничего не обещаю, но я постараюсь все объяснить и сделаю так, чтобы вас восстановили в должности. А пока, умоляю, покиньте офис, и чтобы до моего звонка о вас здесь вообще никто не вспоминал. Это ясно?

Лена вздохнула и бросила на Никиту тоскливый взгляд. Яснее некуда.

Глава 8

– Какого черта он до сих пор не позвонил? – Кобзев наворачивал уже, наверное, десятый круг по Лениной комнате. Разве что по потолку еще не успел пробежаться.

Если бы Фетисова получала деньги всякий раз, когда Никита задавал этот риторический вопрос, она была бы уже обеспечена до самой пенсии и вовсе не нуждалась в работе. Их выгнали из офиса три дня назад, и за все это время Вайц так и не объявился. Что происходило в «SeeU», Лена не знала. Она бы вообще предпочла сейчас не думать об этом, чтобы томление в неизвестности не было таким мучительным, но Никита околачивался в ее квартире с утра до ночи и ни на секунду не давал забыть о скандале.

Новостные публикации про хакерскую атаку прекратились, и это вселяло надежду. Возможно, Вайц просто ждет удобного момента, чтобы поговорить с Томским? Готовит почву? Тянет время, пока Ян Олегович успокоится и убедится, что серьезного ущерба компании никто не причинил? Лене пришлось даже изучить нюансы биржевой торговли и отслеживать стоимость акций «SeeU»: два дня график упрямо стоял на нижней отметке, а вчера вот пополз вверх. Чем не хороший знак?

– Я тебе говорю, он нарочно нас слил, – не унимался Никита.

– Не говори ерунды! Откуда он мог знать, что ты полезешь на рожон?!

– Значит, он тебя хотел слить! И сам сбил все настройки!

Лена застонала и накрыла лицо подушкой, чтобы не наговорить Кобзеву лишнего. Поначалу она радовалась примирению с другом, но своими бредовыми версиями событий он слишком уж методично раскачивал ее терпение.

Никита был из тех людей, кто обожает искать виноватых. Когда трехлетний ребенок ударяется о скамейку, он твердо убежден: скамейка – плохая. И хорошо, если рядом окажется добрая бабушка, которая постучит по лавке лопаткой, приговаривая: «А-та-та! Обидела нашего мальчика!» На заплаканном личике сразу появится улыбка, справедливость восторжествует, и ребенок побежит играть дальше, чтобы через пять минут врезаться уже в плохую горку. Фокус в том, что нормальные люди рано или поздно из этого состояния вырастают и начинают догадываться: если у тебя все колени в синяках, а лоб в шишках, может, стоит ради разнообразия смотреть себе под ноги? А вот Кобзев, судя по всему, так и остался на той стадии развития, когда все проблемы можно решить, саданув лопаткой по обидчику.