Любовь с первого клика

– Я вам больше скажу: вам ее вернули благодаря ему. – Вайц, видно, хотел похлопать Кобзева по плечу и даже протянул руку, но в последний момент передумал. Он вообще никогда не был сторонником подобных фамильярностей.

– Кит? – вопросительно протянула Лена, требуя объяснений.

– Потом, все потом! – Никита нетерпеливо схватил ее под локоть и потащил к турникетам. – Узнаешь все на планерке.

Глава 14

Сюрпризы Лена не любила. Она принадлежала к числу тех людей, кому спокойнее всего живется с ежедневником. И пусть раньше ее жизнь трудно было назвать яркой или полной приключений, зато до недавнего времени Фетисова знала, что ждет ее завтра, послезавтра и, с вероятностью восемьдесят процентов, на следующей неделе. Даже подарки ко дню рождения она старалась выбирать сама и всегда заранее приносила родителям список с приблизительными ценами.

А теперь вот, после встряски Кобзева, Лену не покидало чувство, что под ногами у нее не твердый пол, а шаткая конструкция на колесиках, норовящих разъехаться в любой момент. Пока девушка на ресепшен оформляла временный пропуск, Лена успела не раз пожалеть о своем решении вернуться в офис. Она переминалась с ноги на ногу, бросая тоскливые взгляды на карусель стеклянных дверей, и, если бы не железная хватка Кобзева и не лицо Вайца, светящееся надеждой, сбежала бы сию же секунду.

Странно было вновь оказаться в «SeeU». За время вынужденного отпуска Фетисова соскучилась по офису, образ родной компании выкристаллизовался в сознании в некое подобие идеала. Недаром говорят, что память – сладкоежка и склонна выцеплять из прошлого только самые приятные моменты. В своих фантазиях Лена возвращалась в компанию триумфально. Она шествовала через офис легкой танцующей походкой, в ушах звучала приятная музыка, а люди вокруг улыбались и приветственно махали руками. Но реальность… Реальность расхохоталась Лене в лицо.

Охранник Макарчук, которого Фетисова запомнила свежим и благоухающим, подпирал турникет с такой кислой миной, будто всю последнюю неделю только и делал, что читал Сартра. От его весенней влюбленности не осталось и следа: под отросшей щетиной темнела прорезь недовольно скривленного рта, хмурый взгляд исподлобья заблаговременно отпугивал всех любителей дружеской беседы.

В лифте Лену впечатали в чью-то потную спину, и даже секретарша Настя, этот оплот вежливости и самообладания, не удостоила вновь прибывших мало-мальского гостеприимства.

– Третья переговорка, – сообщила она тоном советской продавщицы из рыбного отдела, а затем снова уткнулась в телефон.

Лена не считала себя ярой поборницей этикета, но все же поведение Насти ее смутило. Разве так положено выглядеть счастливым влюбленным? Разве не должна сейчас Настя прихорашиваться к приходу Андрея, как и было заведено испокон веков? И если даже та, чья улыбка прописана в штатном расписании, встречает гостей лицом питбуля, то чего тогда ждать от остальных коллег?

С каждым шагом Лене становилось все труднее и труднее переставлять ноги. Если бы Кобзев не тащил ее за собой с упорством завзятого бурлака, она легла бы на пол у двери в третью переговорную и больше бы уже никогда не встала – до того гнетущая царила вокруг атмосфера. И в тот момент, когда Фетисова надумала-таки выдернуть руку и вцепиться в косяк двери, как ребенок, которого насильно ведут в детский сад, сзади послышался знакомый голос.

– Лена! – воскликнул Томский так радостно, что она споткнулась от неожиданности и попятилась от греха к Никите поближе. – Ты все-таки пришла! – Ян замялся, покосившись на Вайца и Кобзева, и тут же исправился: – То есть вы. Вы все-таки пришли!

Пожалуй, то, что испытала Лена в ту секунду, и удивлением-то нельзя было назвать. Вот если бы ей ткнули в шкаф для документов и сказали, что за его дверцами Нарния, – тогда да. Тогда бы она и вправду удивилась. А поведение Томского подействовало на нее как удар монтировкой по темечку: связи с реальностью оборвались, перед глазами запрыгали чертенята, а в ушах раздался тот самый звук, который бывает, если кто-то усердно царапает гвоздем по стеклу.

– Я?! – только и смогла выдохнуть Лена.

Она беспомощно оглянулась на Кобзева, затем на Вайца, но ни один из них не показался ей хоть сколько-нибудь обескураженным. Напротив, Кобзев загадочно улыбался, словно все шло именно так, как он рассчитывал, а Вайц и вовсе Лену добил. Он подмигнул, склонился к ее уху и заговорщически прошептал:

– Я же говорил!

Но и на этом сюрпризы не закончились. Пока Фетисова пыталась оправиться от контузии, Томский перехватил ее из рук Кобзева, как эстафетную палочку, бережно повел в переговорную, усадил во главе стола, а сам сел рядышком, подпер ладонью подбородок и не мигая уставился ей в глаза.