Любовь с первого клика

Лена беспомощно оглянулась на Кобзева и Вайца, но те выручать ее явно не спешили. Вайц, стиснув зубы, вылетел из переговорки, яростно сжимая указку, а Никита состроил такую ужасающую физиономию, от которой у человека со слабой нервной системой могло бы запросто развиться недержание. Интересно, эти двое вообще слышали о справедливости? Сначала наворотили всякого у Лены за спиной, а теперь вот обижаются, как два воспитанника ясельной группы, которым кто-то разрушил куличики. Еще и бросили ее вдобавок наедине с Томским, хотя и без диплома психиатра ясно, что у него глобально сбоит операционка.

Что ж, если до этой минуты Лена и собиралась отказаться от новой должности, то теперь твердо вознамерилась показать миру, что такое жесткий стиль управления. Если, конечно, выберется из переговорки живой. А это, судя по тому, с какой прытью Томский кинулся закрывать жалюзи на стенах, еще бабка надвое сказала.

– Я так скучал, – выдохнул Ян, убедившись, что надежно скрыл их от посторонних глаз. – Все время думал о тебе.

– Ян Олегович, вы точно хорошо себя чувствуете? – Лена сделала шаг назад: Ян направлялся к ней, и вид у него при этом был весьма плотоядный.

– Брось, нас уже никто не слышит. – Он прижал ее к столу и, вытащив заколку, запустил руку в волосы. – Ты мне снилась…

– Забавное совпадение! Мне тоже на днях снился такой дурацкий сон: вы, яхта, Вайц… – затараторила Лена, стараясь поскорее сменить тему, но Томский ей этого не позволил.

– Мне нравится ход ваших мыслей, – промурлыкал он, лаская ее затылок. И почему, интересно, ни в одной книге не написано, что это эрогенная зона? – Но Вайц нам ни к чему… – Ян продемонстрировал свою правоту поцелуем.

В ту секунду, когда их губы соприкоснулись, Лена действительно забыла про Вайца. Собственно, из всех мыслей, коих обычно бултыхалось у нее в голове целое стадо, остались только две. Первая, досадная, о том, почему вокруг нет ни одного свидетеля, который смог бы потом доказать и окружающим, и самой Фетисовой, что поцелуй с Томским случился по-настоящему. Вторая же мысль была посвящена психическому здоровью Яна. Лене вдруг подумалось, что если уж он и рехнулся, то такое сумасшествие ее более чем устраивает. Видит бог, заполучить Томского в трезвом уме и твердой памяти шансов у нее не было.

Поцелуй, надо сказать, вышел немного странным. Так всегда бывает, когда чего-то ждешь слишком сильно и невольно возводишь объект своих мечтаний на пьедестал, а потом, получив наконец желаемое, не можешь избавиться от привкуса разочарования. Именно этот привкус и был у языка Яна. Он вертелся у Лены во рту, будто Томский проводил медицинский осмотр. То ли слепок ее зубов собирался сделать, то ли ощупывал миндалины, то ли искал точку G, но с другой стороны.

От неожиданного напора у Лены заболел рот, дышать стало нечем, и все же смерти она боялась не так сильно, как позора. В высшей любовной лиге Фетисова не играла уже давно и не знала, какие приемы в почете у нынешних чемпионов. Вдруг она безнадежно отстала от жизни, и языковое придушение – последний тренд? Вдруг тот, кто во время поцелуя не успел дотронуться до гортани партнера, автоматически выбывает из соревнований?

То ли от нехватки кислорода, то ли от чересчур интенсивного массажа затылка Лена вдруг отчетливо представила себе, что они целуются не в пустой переговорке, а на стадионе перед многотысячной толпой и дюжиной судей с биноклями. За столиками сидят Кобзев, Светик, бывшая девушка Томского, и еще какие-то незнакомцы. Все они синхронно поднимают таблички с единицей, а Светик, подавшись к Никите, громко возмущается:

– Даже за его передние зубы не дотянулась! Где только набирают таких калек?

– Понятия не имею, – отвечает Кобзев, смерив Лену презрительным взглядом. – Первый раз ее вижу…

– Лен? Ты в порядке? – Дыхание Томского охладило распухшие губы, и Лена осознала, что поцелуй закончился, а она так и стоит, зажмурившись и вытянув руки по швам.

– Я… Да… – Лена открыла глаза, с трудом фокусируя взгляд.

– Прости, я не смог удержаться. – Он заправил прядь волос ей за ухо и сыто улыбнулся. – Все совещание только об этом и думал.

– Но вы… Ты… Ты же вроде попрощался, когда уходил… В смысле с концами…

– Ну да, разозлился немного, с кем не бывает. – Пальцы Томского опустились ниже, на плечо, потом очертили ключицу, и эти прикосновения оказались намного приятнее поцелуя. – Просто я никогда еще не оставлял женщину неудовлетворенной.

Вот тут-то Фетисову наконец осенило. Все это время она ждала мести, а Томский просто хотел поставить галочку! Не смог перепрыгнуть забор с первого раза, разбежался заново. Неужто мужское мышление настолько примитивно? И где-то в тайных клубах бродит священный кодекс с законами вроде: «Интимная репутация – превыше всего» или «Не удовлетворил женщину – догони и удовлетвори». Причем блюдутся эти законы так рьяно, что ради них Томский не погнушался даже назначить Лену проджектом… Пожалуй, в чем-то Вайц с Кобзевым были правы. Лучше уж пусть «Влюбитель» рекламирует дурацкие игры, чем подчиняет легковерных девиц воле альфа-самцов.