Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом

— Тогда не будем терять время, — Брайен стал еще серьезнее, и я прекрасно понимала, как сильно подстегнуло его доверие чужих людей. — Сначала мы должны решить вопрос с тем, какое количество людей профессионально обучено сражаться. Я предлагаю постепенно захватывать «светлый» мир, объединяться с его жителями, проникать в самую глубь, к центру — к месту, где сидит власть. Лучшие бойцы должны будут идти впереди. Остальные «темные», кто обладает хоть какими-то навыками, будут идти следом и оставаться на тех местах, которые мы сможем занять. Сейчас же нужно начать разработку лекарств от той наркоты, и необходимо провести беседу о том, что мы все можем видеть днем. Для этого не нужны никакие таблетки, страх перед солнцем у нас в голове, его просто нужно перебороть.

— Подтверждаю. — Голос Ребекки вызвал легкую дрожь во всем теле. Я неуверенно посмотрела на нее, и кажется, она смутилась, что в одно мгновение получила столько внимания сразу от всех. — Это больно лишь первое время. Но чем больше ты хочешь, чтобы зрение появилось, чем больше у тебя причин для этого, тем быстрее все проходит.

— Но вы, — Брайен указал рукой на «элиту», — вы не должны этому учиться, иначе вы потеряете свою способность проникать в разум. Вам надо оставаться радикальными «темными», а любое действие против природы одного из крайнего состояния ведет к уравновешиванию способностей, а точнее, к полнейшей потери того, что раньше вы умели.

— А что насчет вас? Вы видите и во мраке, и на свету. Разучились только проникать в разум.

— Не уверен, что вы хотите проходить через то, что сделало меня таким. О ваших способностях мы поговорим позже, но если мы не добудем лекарство, придется во многом полагаться на них.

— Если «светлые» будут противостоять?

— Не будут, — скромно вмешался Дэйв, — об этом мне как раз и надо поговорить с Авророй. Самое настоящее сопротивление вам будут оказывать те, кто не собирается рушить систему, их легко определить по форме, по поведению. «Безупречные светлые», которые не понимают, что делают, защищены меньше, не умеют нормально пользоваться оружием и ведут себя неадекватно. Они травмированы.

— Убиваем тех, кто объективно угрожает жизни, — кое-как произнес Брайен. — Вряд ли удастся выйти из всего этого дерьма без потерь.

Брайен собрался дальше излагать наметки плана, рождающегося у него на ходу, но его прервал громкий стук в дверь. На пороге появилась девушка в черном медицинском халате с деловитым выражением лица и с толстой папкой, зажатой в руках.

— Хорошо, что вы пришли. У меня для вас как раз появилось задание. — Брайен достал из кармана контейнер с белыми капсулами, обошел нас и приблизился к доктору, но почему-то в один момент замер, шагнул назад, шаркнув ногой.

Дверь не закрылась до конца, и в проем успел прошмыгнуть любопытный мальчик примерно трехлетнего возраста.

— Мы остановили все «воспитательные» процедуры над ним и над другими детьми как вы и приказали, — сухим тоном говорила девушка. — Он практически полностью здоров. Решили привести его к вам, так как вы все-таки его отец. — Темные глаза скользнули по нам, задержались на мне с непонятной эмоцией и нашли Ребекку. — И мать тоже здесь.

Черт возьми!

Сейчас, когда ребенок сделал несколько несмелых шагов вперед к Брайену, я смогла получше разглядеть его лицо. Мне не нужно было даже ставить их рядом, чтобы понять, насколько сильно сын похож на своего отца! Полнейшая копия, только в детской, милой версии.

Волнение? Паника? Я не знала, что это за чувство сковывало икры и ускоряло пульс. На тяжелых ногах я решила пойти к ним, просто потому что… Не имела никакого отношения к этому, но не могла оставаться в стороне? Или потому что смертельное переживание за собственную дочь, которое я скрывала за энтузиазмом и счастливым настроем, ударило меня головой об стол и вернуло в болото мук?

Я становилась на половине пути, обернулась, поймала взгляд Ребекки. Она дрожала еще сильнее меня, последние капли крови отхлынули от ее лица, а глаза открылись так широко, что в ее внутренней истерии можно было утонуть.

Возможно, это должна была сделать не я. Не уверена, что в этой ситуации была правильная модель поведения. Я вернулась за Ребеккой, взяла ее руку и заставила пойти к Брайену, который тоже был в ступоре. Смотрел на собственного сына так, будто это призрак. Другого ожидать от них нельзя было, ведь они, можно сказать, первые официальные родители в «темном» мире, не считая отца Ребекки, которому плевать было на благополучие дочери. Вероятно, они даже понятия не имели, как разговаривать с ним.

А что в голове Брайена? Какого ему смотреть на сына, понимая, что в это же время неизвестное происходит с дочерью? Главное, чтобы он не почувствовал еще больше вины, чем до этого момента.

Просто буду с ним рядом. И не дам всем запутаться в том, как сложилась жизнь.

— Как его зовут? — преодолев преграду внутри себя спросил Брайен.

— Имя дал Правитель. Он посчитал, что было бы забавно назвать вашего сына в честь друга, который предал вас и привел беременную «светлую» сюда.