Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом

— Я тоже боюсь. Но я думала, ты будешь предельно откровенен со мной, откроешься мне, и мы вместе обсудим дальнейшие действия. — Делаю паузу только для того, чтобы прикоснуться к его рукам, до сих пор крепко державшим мое тело. — Первое, что я испытала, — страх. Но я не хотела бороться с этим одна и считала, что должна быть рядом с тобой в этот момент. И уверенность в том, что отец ребенка — самый лучший мужчина, который сделает все, чтобы защитить свою семью, дала мне сил.

Семья.

Слово это я произнесла совсем бездумно, оно просто будто соскользнуло с языка, но показалось идеально подходящим нам. Мысли об этом заставили меня улыбнуться.

Наконец я смогла испытать радость от того, что буду мамой. Никакой паники, никакого страха перед лицом опасности и неизвестности. Только желание создать с Брайеном настоящую семью.

Вдруг в голове созрела больная идея, которая могла полностью не устроить Брайена. Но раз я на грани нервного срыва, а он из последних сил сдерживает свои эмоции, то, наверное, будет лучше отложить серьезный разговор до завтра, чтобы не сделать поспешных, ошибочных выводов.

— Знаешь что? — Я аккуратно повернулась к Брайену лицом, почти не отлипая от его тела. — Предлагаю не принимать сейчас решение.

— Ты решила добить меня своей неопределенностью? То хочешь сразу принять какое-то решение, то переносишь это на более удачный момент.

— Истерика заключалась не в этом, — поспешила ретироваться от колкостей, хотя знала, что он прав. — Мне просто кажется, что еще один эмоциональный всплеск ты попросту не выдержишь. Но, — я вздохнула, — на самом деле, причина в другом.

Пальчиками пробежалась по его плечам и сцепила руки в замок на его шее, таким образом стала еще ближе и почувствовала покой и комфорт, уверенность в том, что за эмоциями, страхами, срывами есть еще то, что может искренне радоваться происходящему.

— И в чем же? — Брайен убрал с моего тела спадающее полотенце и ладонями коснулся оголенной талии, нежно погладил покрывшуюся мурашками кожу.

— Я не хочу, чтобы эта новость была связана только с ужасом, который она на нас обрушила.

Почему-то мне стало слишком стыдно. Я же до сих пор не знаю, что Брайен испытывает помимо страха. Поэтому я уткнулась лицом в «темного», надеясь, что он правильно меня понял.

— Я ничего тебе не навязываю, — пробубнила я. — Но я бы хотела кое-что знать.

— Как бы я отнесся к твоей беременности, если бы нам ничего не грозило? Верно?

Я кивнула и зажмурилась, напряглась в ожидании его слов. Боялась, что он назовет это все чем-то обременительным, хотя с одной из сторон это так и было.

— Я был бы счастлив. По-настоящему, искренне счастлив. И я хотел бы, чтобы мы смогли создать с тобой семью.

Именно это я хотела услышать, и именно это тепло, исходящее от его сердца, почувствовать сейчас щекой. Писк восторга раздался в сознании и развеял черный, густой дым, состоящий лишь из всего плохого.

Я подняла взгляд на него и неподдельно улыбнулась. Как бы я хотела испытывать лишь эту эйфорию рядом с ним и не возвращаться к тому, что делает нас слабыми, к тому, что выворачивает наизнанку и грубо играет на нервах.

Мы потянулись друг к другу и поцеловались, слишком чувственно, выбивая напрочь из головы мысли. И дышать становилось невозможно, но останавливаться не хотелось. В груди пламенем все разгорелось, и по животу сладким и тягучим нектаром разлилось счастье, которое, я верила, однажды вырвется наружу и будет окружать нас и нашего ребенка.

— Тогда, — я отстранилась и облизала губу, пробуя на вкус запечатленный поцелуй, — Ты был бы самым лучшим папой.

— Я сам знаю, — самодовольно произнес он.

— Негодяй, — в шутку проворчала я, что вызвало у Брайена короткий смешок. — Может, мы сегодня поиграем в эту нормальную семью?

— Согласен на все, что вызовет улыбку у моей любимой.

Уверена, я вся залилась краской, потому что кровь под кожей вскипела от его милых слов.

Остановите время, потому что я не хочу, чтобы эти мгновения заканчивались.

Домой я вернулась под утро и, как следствие, спала до самого прихода Дэйва. Ночью мы с Брайеном действительно постарались не думать ни о чем плохом, хотя было это почти невозможно. Но нам надо было это, чтобы не сломаться от упавшей ответственности.

Мы шутили, придуривались, не отлипали друг от друга и много говорили о том, какой бы была наша семья.

Но какое это имело значение?

Как только мы разошлись, вся иллюзия пала. И сейчас я вновь с пустотой внутри, пытаясь выдвинуть на передний план счастья быть беременной от Браейна, думала только о том, как нам выжить.

С Дэйвом мы вместе поужинали, он отчитал меня за то, что я опять днем была у Брайена. Но хорошо, что в этот раз никто не решил навестить нас. Сама же я не стала говорить Дэйву о том, что за один день и две ночи наистерилась так, что мигрень стала моей «подружкой» на этот вечер.

Я мыла посуду, когда вновь утонула в собственных мыслях о беременности. Дэйв заметил, что я застыла на месте и перестала обращать внимание на хлестающую мне в руки воду.