Любовь со странностями и без

– Видел. Один раз. Лет двадцать прошло. Я бы и не узнал. Я на работу ехал, стоял на светофоре на перекрестке. Она дорогу переходила. Я смотрел и думал – она или не она. Она. Больная женщина. Ноги отечные. Тучная. Шла тяжело. Явно одышка. Не сложилось у нее ничего. Это я понял. Одинокая, почти опустившаяся женщина. Так что, получается, я ей жизнь сломал. Ладно, теперь твоя очередь. Как ты замуж выходила?

– Пивом воняла, – рассмеялась Ксения, – а я пиво терпеть не могу. На всех фотографиях – с недовольным лицом. Меня тошнило от этого запаха.

– Ты пиво пила?

– Нет, тогда укладку свадебную на пиво делали. Вместо лака. Чтобы лучше держалось. Меня в салоне облили этим пивом и начесали. Я была вся в кудельках, как пудель.

– Смешно.

– Не, смешно было потом. Когда Дина Самуиловна, моя свекровь, потребовала свадьбы по еврейскому обряду. Алик раздавил ногой бокал, а потом нас посадили на стулья и подняли на руках. Нас должны были носить на этих стульях по залу. Меня, естественно, уронили, или я сама свалилась. Не помню. Только я приземлилась на копчик с двухметровой высоты. И вместо первой брачной ночи поехала в травмпункт. Прямо в свадебном платье. Алик дрых в коридоре, а я плакала – надо мной все врачи смеялись, травматолог деньги брал за показ. Представляешь, какой случай – невеста со сломанным копчиком! Боль, кстати, жуткая. А я все переживала – как они мне гипс на копчик будут ставить? Как потом трусы надевать? И как я в туалет буду ходить? И как я перед Диной Самуиловной появлюсь, если у меня все будет в гипсе?

Сергей хохотал так, что Ксения тоже начала смеяться.

– Все-таки удивительно, что ты общаешься со своей свекровью. Редкий случай, – сказал Сергей.

– А ты свою тещу помнишь?

– У нее было три подбородка и четыре живота. Женщина-валик. Она называла меня «Серожа», через «о». Так протяжно. Потом добавляла: «Что ни рожа, то Серожа», – и хохотала.

* * *

Молодые уехали в свадебное путешествие, откуда Катя вернулась уже с семимесячным животом, судя по фотографиям, которые присылал матери Кирилл.

– Ты поэтому на ней женился? – спросила Ксения у сына.

– Почему – поэтому? – не понял Кирилл.

– Из-за ее беременности?

– Мам, это тут вообще ни при чем!

Ксения решила, что, возможно, ее сын так и не знает, откуда берутся дети.

– Знаешь, о чем я думаю? – сказала она Сергею. – Что будет, когда Катя родит? Кто будет сидеть с малышом? Я не хочу. Не готова. Морально не готова. Я вообще не понимаю, как так случилось – у меня был сын и вдруг его нет. Как будто у меня дочь, и я отдала ее в другую семью.

– Не переживай, понадобишься – позовут, – успокоил Сергей.

– А если не позовут?

– А ты как хочешь – чтобы позвали или нет?

– Не знаю. Я уже ничего не знаю. Кирилл вдруг сблизился с отцом. Прямо лучшими друзьями стали. Каждые выходные видятся. Эта Катя тоже туда приезжает. Карина строит из себя супермамашу. Ну и кому они доверят ребенка – мне, которая родила единственного сына двадцать лет назад, или Карине, которая все понимает про детей?

– Я думаю, тебе. Ты же – официальная бабушка. Что тебя выводит из себя на самом деле?

– То, что Кирилл берет у отца деньги. А с меня, получается, взять нечего?

– Получается, нечего, – засмеялся Сергей. – У тебя же теперь своя, новая счастливая семейная жизнь.

– Это кто так сказал?

– Никто. Успокойся.

– Что мне делать? Соперничать с Кариной? Я вообще с Кириллом говорить не могу – мне кажется, это не он со мной разговаривает, а его Катя. И как он может брать деньги у отца? Если решил завести семью, пусть несет ответственность и зарабатывает.

– Давай, может, все-таки поженимся?

– Нашел время. Нет, не сейчас. Пусть Катя родит сначала, там видно будет.

– Ты просто не хочешь выходить замуж.

– Раз ты такой понятливый, то зачем живешь со мной? Найди себе какую-нибудь… Карину. Она за тебя быстро выскочит.

– Не надо так. Я стараюсь. Я на твоей стороне и не враг.

– Да, да, еще скажи, что я должна быть благодарна судьбе за тебя и все остальное. Все, больше не могу, я уезжаю.

Ксения собрала сумку и уехала домой. Сергей ее не остановил.

* * *

Катя родила мальчика. Кирилл по этому случаю приехал домой, чтобы сообщить радостную новость. Ксения не видела сына последние три месяца. Не видела и Сергея. Он звонил, хотел приехать, но Ксения решила, что не может. Душой уже не может. В то время она хотела запереться в доме и вообще не выходить на улицу. Никого не видеть и не слышать. К Дине Самуиловне она по-прежнему ездила раз в неделю, но отмалчивалась. Бывшая свекровь ни о чем не спрашивала.

Ксения, когда увидела сына, даже не нашлась, что сказать – Кирилл был нечесан, немыт, небрит. Похудел, под глазами залегли темные круги. К тому же он ходил с немного приоткрытым от удивления ртом. Ксения сдерживала порыв сделать сыну замечание. Она приготовила ужин, поставила перед сыном тарелку, положила приборы. Кирилл взял вилку и начал ломать котлету на кусочки.

– У тебя есть нож, – не сдержалась Ксения.

– А? – не понял Кирилл.

– Нож. Ты забыл, как пользоваться ножом?

– А? Зачем? Я и так могу.