Любовь со странностями и без

Он стал тем, кем должен был: идеальным мужем, отцом, щедрым, добрым, ласковым. Правда, приступы душевной теплоты сменялись периодами не страданий по Эм – Сашка научился прикусывать язык, – а причитаниями на тему упущенных возможностей и «другой жизни».

Жизнь продолжалась. Катя тоже была не из тех женщин, кто начнет крушить мебель, бить посуду и собирать чемодан неверного супруга, чтобы выкинуть его на помойку. Она была из равнодушных, что ли. Лена иногда восхищалась этим качеством подруги. Катя умела забывать, прощать и не принимать близко к сердцу. Ей было немного все равно. Если бы она хотела, то давно бы нашла эту Эм и узнала бы все подробности романа, но ей было просто лень. Зачем тратить на это время?

– Неужели тебе не интересно? – удивлялась Лена.

– Нет, – отвечала Катя совершенно искренне. – Только себе нервы трепать.

Да, Кате оказался свойствен душевный эгоизм, если есть такое понятие. Она оберегала себя от волнений.

– А ты тогда правда хотела развестись? – спросила Лена. – И сделала бы это?

– Да, конечно. Тогда да. Сейчас уже нет.

– Все равно не понимаю. Неужели ты совсем не переживаешь?

– Да я бы с ума сошла, если бы переживала! – смеялась Катя. Бурная личная жизнь родителей научила ее ничему не удивляться и все решения оставлять «на потом» – вдруг проблема рассосется сама по себе. Впрочем, часто так и происходило.

Катя варила суп, гуляла, подолгу выбирала модель коляски и марку памперсов, читала статьи про раннее развитие и правильное питание, коллекционировала рецепты креативных завтраков – когда из блина нужно сделать туловище слона, а из сосиски – осьминога. Когда яичница не яичница, а привидение. Катя почти не слушала признания мужа, что он погружается в «семейное болото», а жизнь проходит мимо. И так больше продолжаться не может. Она кивала, не отвлекаясь от размышлений, как правильно разрезать маслину, чтобы получились глаза у ежика. Да, не может. Решайся. Я тебя не держу. Лишь бы тебе было хорошо. Собрать чемодан? Рубашку погладить?

И Сашка тут же сдавал назад. Кричал, что Катя ничего не понимает, его не понимает! Как она может спрашивать про вещи и чемодан? Как она вообще может мыслить такими примитивными категориями? Ведь речь идет о жизни!

Катя снова кивала, изучая рецепт рыбных котлет. Нет, нельзя сказать, чтобы она уж совсем не любила мужа и ей было наплевать на свою женскую судьбу. Сашка стал для нее близким человеком. Как отец и мама, как сестра и ее муж Коля. Не отсечешь ведь. И Сашку не отсечешь. Главной же любовью для Кати стала Нюся. Ради Нюси Катя могла свернуть горы. И Нюсины сопли выбивали ее из колеи посильнее Сашкиной депрессии. У нее была Нюся, разве этого мало для счастья? Да пусть у Сашки будет хоть Эм, хоть Эл, хоть все буквы алфавита, главное, что он любит Нюсю. А Нюся обожает отца. Если было совершенно непонятно, почему Алла терпит Колю, то в случае с Катей все казалось очевидным. Она смотрела на Сашку, который с Нюсей на плечах играл в лошадку, и была счастлива. Простым женским счастьем, когда большего и не хочется желать. У Кати нашлось и еще одно редкое качество для женщины – она умела радоваться мелочам. Сашка рисует с Нюсей снеговика – это же радость. Нюся, высунув язык, клеит аппликацию для папы на 23 Февраля – разве не счастье? Какая разница, что будет завтра? Сейчас, в эту минуту, нет ничего важнее и значимее этой аппликации.

Катей Лена восхищалась по-настоящему. Она, в отличие от подруги, не умела так радоваться. Лена всегда жила с оглядкой на «завтра», на будущее. Еще со школы. Катя радовалась, что сегодня ее не спросили по математике из-за прозвеневшего на перемену звонка.

– Завтра все равно спросят, – говорила Лена.

– Сегодня же не спросили! – смеялась Катя.

– Лешка пригласил меня на свидание! – радовалась Катя в восьмом классе.

– Он не придет или отменит. Просто ему Лиза отказала, но собирается согласится, – возвращала подругу на землю Лена.

– Ну и пусть. Сегодня он пригласил меня! – невозмутимо отвечала Катя.

– Зачем тебе такое дорогое платье? – искренне не понимала Лена, отговаривая подругу от покупки свадебного наряда. – Ты его испачкаешь, а потом повесишь в шкаф и не вспомнишь.

– Ну и что! Смотри, какое оно красивое!

И Катя, и Лена лежали на сохранении во время беременности. Обеих отпускали домой «на время».

Дома Лена собирала книги, фильмы, вещи, лекарства, готовясь к очередной госпитализации. Катя носилась по магазинам, покупала детские вещи, делала прическу, маникюр и ела запрещенные продукты. Пила вино и танцевала.

– Ты с ума сошла? Нам же нельзя! – увещевала Лена.

– Сегодня можно! – хохотала Катя.

Как ни удивительно, на сохранение они попадали синхронно, несмотря на разный стиль поведения. Лена, которая ходила по стеночке и даже дома лежала, задрав ноги на подушки. И Катя, которая как ненормальная носилась по всей Москве, таскала продукты, устраивала вечеринки и двигала шкафы, затеяв перестановку.