Любовь со странностями и без

Надо признать, что Сашка при всех своих страданиях-переживаниях снова стал отличным отцом и вполне приличным мужем. Он варил по утрам кашу Нюсе, отводил ее в садик, возил по секциям, а в перерывах таксовал. Катя продолжала делать стремительную карьеру. Сашка готовил ужины, пылесосил, мыл посуду и время от времени дарил Кате цветы. И даже перестал упоминать Эм. Все свои мысли и чувства он изливал Лене, которую счел своей «конфиденткой» и ниточкой, которая связывала его с Эм. Естественно, Лена рассказывала обо всем Любови Михайловне – они так сплетничали. Но истории про Сашку и Эм перестали быть реальностью. Лене казалось, что она пересказывает новую главу любовного романа, а Эм и Сашка – всего лишь персонажи. Ни Любовь Михайловна, ни Лена Кате, естественно, ничего не рассказывали. Хотя она и так все знала.

Прошел год. Эм родила сына от рантье-альфонса, который продолжал обеспечивать семью, возить их на курорты и перевез в новую квартиру. Сашка снова начал биться в истерике и брызгать слюной на клавиатуру. Уж он-то все понимал в детях. И не сомневался, что ребенок от этого мерзавца будет больным, косым, убогим, тупым и носителем дурной наследственности. А когда Лена сообщила ему, что ребенок милый и умненький, судя по фото в соцсетях, Сашка, не моргнув глазом, тут же объявил, что удивляться нечему – восхитительная и идеальная Эм могла родить только идеального ребенка.

– У тебя есть идеальная дочь. Красивая и умная, – пыталась образумить Сашку Лена.

– Ну, естественно, она же моя копия, – неизменно отвечал Сашка.

Лена закатывала глаза. Нюся была копией Кати. От макушки до пяток. Даже характер материнский, что стало проявляться все очевиднее по мере взросления девочки. Она была веселой и хозяйственной. Любила шить, клеить, сооружать домики для кукол, печь с мамой печенье. Ее любили в детском саду – Нюся всегда была в хорошем настроении, не отказывалась помогать нянечке накрывать на стол и убирать посуду, редко плакала и не сооружала замки из снега. Она строила квартиру, лепя не круглые комочки, а квадратные: комочек – телевизор, еще комочек – тумбочка. Пока другие мальчики и девочки рыли рвы перед снежными замками, Нюся в своей персональной снежной квартире прорывала коридоры. Воспитательница Яна Петровна чуть не плакала от умиления и всячески поддерживала в Нюсе «бытовой» подход к действительности.

Все эти годы Лена очень хотела увидеть эту Эм. И Любовь Михайловна тоже хотела, чтобы уже сложившийся в голове персонаж обрел реальные черты.

Прошло еще два года. Катю перевели работать в Москву. Она содержала семью. Сашка занимался хозяйством, которого в загородном доме всегда хватает. Он чинил трубы, косил газон, возил Нюсю в школу, забирал, отвозил на кружки. Ездил в магазин, закупал на неделю продукты, готовил ужин, следил за состоянием бара. У них с Катей даже наладились отношения. Сашка был мил с Любовью Михайловной, заваривал чай, как она любила. Делал с Нюсей поделки на школьные конкурсы. Все знакомые говорили, что он очень изменился – наел живот, стал спокойным. Вынужденный отъезд пошел ему на пользу. Он перестал выпивать и делал утреннюю гимнастику. Следил за питанием и принимал витамины. Больше не носился со своей исключительностью, поскольку полностью зависел от Кати. Теперь уже Сашка изучал рецепты шарлотки и паровых котлет. Он следил за домашними заданиями Нюси и ее школьной формой, гладил, стирал и вроде как нашел себя в жизни. Кате он пек вафли в форме сердец и делал смузи из сельдерея.

И вот сейчас Лена должна была увидеть эту Эм. Она вошла в гостиную. За столом сидела неухоженная и некрасивая женщина. Лена видела ее впервые. Сразу решила, что это Катина соседка по загородному комплексу.

– А где все? – спросила Лена.

– Ушли, – ответила женщина. Она перекладывала салат из одной салатницы в другую. Потом принялась за нарезку колбасы, которую сложила к рыбе. Все бы ничего, если бы эта женщина не держала свой палец в салате. Потом она облизнула остатки майонеза и принялась за колбасу, которую перекладывала не вилкой, а тоже пальцами. Лену затошнило. Она еще подумала, что хорошо, что здесь нет Кати – она бы убила эту соседку. Катя всегда трепетно относилась к приборам и чистоте блюд. А уж класть оливье с винегретом не позволила бы ни за что.

– Марина, – представилась соседка.

– Лена. Вино осталось?

– Да, там бутылка.

– Вам налить?

– Нет, я пью ром с колой.

Лена опять поморщилась. Ром с колой. Откуда взялась эта дамочка?

Она была полной, даже тучной. Маникюр несвежий и немодный. Лена отметила и непрокрашенные корни волос, и юбку неудачного фасона. Сумка, висевшая на ручке стула, была дорогой, но безвкусной.

– Пойду узнаю, как там дела, – сказала Лена, но женщина на нее не отреагировала. Она делала себе бутерброд, намазывая масло чужим ножом, цепляя пальцами с блюда кусок красной рыбы.

Лена вышла в коридор. Катя сидела над Мотей. Над ней нависли Нюся с Марусей.

– О, хорошо, что ты пришла. Девочки хотят похоронить Мотю.

– В смысле?