Любовь со вкусом миндаля (СИ)

Как только Шэрен оказалась в пределах досягаемости, Ник, не церемонясь, схватил ее за локоть и притащил к себе.

— Что вы себе позволяете? — прошипела она, пытаясь вырвать руку. Ник встряхнул ее, чтобы не брыкалась, и с обманчивой мягкостью спросил:

— Шэрен, милая, скажи мне, у нас в компании не хватает квалифицированных сотрудников, что мы таким образом получаем информацию? — Он с такой ревнивой чувственностью заглянул в декольте платья из тонкой замши насыщенного синего цвета, что тело Шэрен предательски задрожало, а внизу живота сладко заныло.

— Ты сам велел разобраться! — негодующе воскликнула она.

— Не тебе и не так, — отчеканил Ник. — Считай, что я отменил приказ.

— О, не стоит, уверена мне будет приятно, — придав голосу томности, промурлыкала Шэрен.

— Приятно, значит, — с угрозой шепнул Ник и, бросив ее локоть, ловко обхватил за талию и привлек к себе. Он через бархатистую на ощупь ткань погладил напряженный сосок, который совершенно возмутительно торчал, наплевав на преграду в виде тонкого бюстгальтера. Ник ухмыльнулся своим мыслям и, зарывшись пальцами в мягкие волосы, запрокинул голову Шэрен и прямо в губы прошептал:

— Я смотрю, ты скучала без меня.

«Очень», — мысленно ответила Шэрен.

— Вовсе нет! — запротестовала она. А вот Ник соскучился. Сейчас Шэрен в этом не сомневалась. — Ник, пожалуйста, не надо, — тихо взмолилась она, оглядываясь на дверь. Ее пугал его взгляд, голодный и злой.

— Не надо что? — Он агрессивно провел рукой по ее бедру, задирая юбку и касаясь кружева чулок, затем сильно сжал ягодицы и приподнял, фактически насаживая на свой член. Если бы не одежда он был бы уже в ней, в кабинете ее начальника, своего подчиненного, и судя по лицу Ника, ему было все равно.

— Майкл сейчас вернется, — пытаясь убрать его руки и не поддаться желанию покориться воле, вразумляла Шэрен.

— Плевать! — ответил он и поцеловал ее злым свирепым поцелуем и, не давая возможности опомниться, раздвинул ноги коленом и, сдвинув трусики, ввел палец в горячую женскую плоть.

Шэрен отбивалась руками, но ее бедра вопреки разуму плотнее прижались к его, сильнее ощущая давление пальцев. Когда она перестала молотить его маленькими кулачками и отталкивать, а постанывая, обвила шею, Ник ослабил хватку и чуть смягчил поцелуй.

«Сумасшествие, безумие…» — сейчас они смотрели в одном направлении и мысли у них были одни на двоих, но это не мешало продолжать чувственную прелюдию. Только громкому звону рабочего телефона удалось разрушить интимную атмосферу, окутавшую ничем непримечательный рабочий кабинет.

Шэрен встрепенулась от неожиданности, а Ник на мгновение ослабил объятия и повернулся к разрывающемуся устройству. Она же, с неизвестно откуда взявшейся звериной ловкостью, выкрутилась из его рук и бросилась к двери. Уже на выходе Шэрен повернулась, на выдохе пожелала ему приятного вечера и испуганно захлопнула дверь. Глаза Ника полыхнули ненавистью, и он злобно обозвал ее сукой.

Любовь, хандра и другие неприятности

Природа после обильных дождей словно вздохнула полной грудью! Краски стали ярче, розовые бутоны с капельками утренней росы — сочнее, а трава — гуще. Шэрен сделала глоток из высокого стакана с имбирным лимонадом, который особенно хорошо удавался бабушке, и улыбнулась ее же ворчанию. Джанетт Прескотт подвязывала стебли раскинувшихся во все стороны кустов роз, поднимала опустившиеся до самой земли нежно-розовые головки, дергала сорняки и с деланным негодованием ругала переменчивую погоду, посмевшую внести свою лепту в очаровательную, идеально-убранную клумбу.

Шэрен сощурилась, посмотрев на небо, густо усеянное пышными белоснежными барашками, и глубоко вдохнула: сладкий аромат цветов, смешавшись с аппетитным запахом черничного пирога, дозревающего в духовке, дразнил, заставляя поглядывать в приоткрытую дверь с нетерпением. Она взмахнула рукой, отгоняя назойливую синюю стрекозу, и поднялась с облюбованных ступеней крыльца. Прикрыв летнюю дверь с москитной сеткой, — гостей в виде разномастных насекомых бабуля на чай не приглашала — Шэрен вернулась на место. Возле пышных белых хризантем кружила пчела, а все та же стрекоза атаковала бабушкину соломенную шляпу. С заднего двора слышался заливистый лай Дика, игравшего с дедушкой — домашняя идиллия. Она криво улыбнулась. Жаль только, ее жизнь стала далека от чего-то подобного.