Любовь со вкусом миндаля (СИ)

Когда совещание подошло к концу, и люди, бурно обсуждавшие его итоги, потянулись к выходу, Майкл приблизился к президенту «Беркшир», испепелявшему взглядом свой остывшей кофе, и неуверенно заговорил:

— Ник, вчера я сказал мисс Прескотт, что ее увольнение — скорее всего какое-то недоразумение, но она все равно ушла. Вряд ли я смогу уговорить ее выйти в понедельник на работу.

Ник отвлекся от миссии воспламенить кофе и хмуро произнес:

— Я сам разберусь.

Весь день Шэрен всеми силами старалась отвлечься от вчерашних событий и мыслей о их инициаторе. Она разместила на сайте вакансий обновленное резюме, надеясь скорее найти новую работу, занялась уборкой квартиры и даже испекла печенье. За последние сутки ее то и дело бросало из крайности в крайность. От злости и ярости в слезы и обиду. Вчера всю дорогу домой она в сердцах била по рулю, проклиная Ника; нервно нажимала на сигнал клаксона, не веря, что могла думать, что любит этого надменного презрительного циника; с силой выжимала педаль газа, обещая, что выкинет его из головы раз и навсегда!

Сегодня же Шэрен изнывала от боли и обиды, совершенно не понимая, за что он с ней так? Чем она вызвала столько презрения и унизительных замечаний? А вчера, ко всему прочему, добавились еще и оскорбления. Она не могла понять, почему парень, так мило и по-доброму отнесшийся к ней во Франции, мужчина, так трепетно и страстно сжимавший ее в объятиях в отеле «Реджис», руководитель, который хоть и был требовательным и строгим, но все равно оставался объективным и беспристрастным, почему Ник превратился в грубого и несправедливого тирана?

Шэрен невольно вспомнились слова сводного брата. Фрэнсис говорил: Николас Хейворт ради достижения собственных целей готов на все и даже пройтись по головам. И сейчас его слова не казались таким уж бредом. Вчера Шэрен на себе испытала, каким может быть Ник, если кто-то или что-то действует не по его правилам.

Стук в дверь прервал поток бесконечной жалости к себе. Шэрен отложила книгу, поднялась с облюбованного подоконника и пошла открывать. Посмотрев в глазок, она, не веря увиденному, отстранилась от двери, потом вернулась и снова взглянула в круглое отверстие. Нет, зрение ее не подводило. Шэрен бросила взгляд в зеркало: старая кофта, широкие рваные шорты, непричесанная и без косметики. Первым порывом было взбить волосы и провести блеском по искусанным губам, но она потушила его. Ей не для кого прихорашиваться!

«Особенно для него!» — решительно подумала Шэрен и открыла.

Ник стоял, опершись ладонью о бледно-голубой дверной косяк.

— Привет, — тихо поздоровался он.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты не вышла на работу. — Он чуть отступил от двери, чтобы не давить на нее, нависая, как гора.

— Ты уволил меня! — не сдержавшись, громко возмутилась Шэрен.

— И снова принял, — обезоруживающе улыбнувшись, мягко ответил Ник.

Она картинно закатила глаза, попутно размышляя: а куда, собственно, подевалась вся ее злость?

— Я могу войти?

Шэрен задумчиво заглянула внутрь, взвешивая все «за» и «против» его присутствия в квартире, но Ник, видимо, по-другому расценил ее взгляды и нерешительность.

— Ты не одна? — с угрожающей небрежностью поинтересовался он. Шэрен молчала. Осторожно отстранив ее от входа, Ник вошел внутрь.

— Обычно я прячу любовников под кроватью, — заходя за ним, поделилась тайной Шэрен. — Будешь проверять?

Ник остановился посреди гостиной и с всевозрастающим интересом осмотрел жилье женщины, которой удалось занять все его мысли. Теплые бежевые стены, одну из которых полностью занимали рамки с фотографиями, рисунки и какие-то дощечки. Декоративные стеллажные перегородки, заполненные книгами, делили комнату на зоны, на полу цветастый пушистый ковер, а легкий ветерок, проникавший через распахнутое окно, нежно перебирал желтые страницы небрежно брошенной на подоконнике книги и медленно остужал забытый чай.

— У тебя уютно, — поделился впечатлением Ник и наткнулся на удивленный взгляд Шэрен. Да, он у нее уже был, но в тот раз его интересовало только одно: где спальня? Ник сделал глубокий вдох. Здесь пахло теплом, домом и выпечкой. А еще: едва уловимым, но таким знакомым ароматом духов, волос и кожи Шэрен. Утонченным, легким, манящим. И когда он успел запомнить ее запах? Он-то и обнимал ее всего несколько раз.

— Ты пекла печенье? — нарушая затянувшееся молчание, спросил Ник.

— Да, свободное время появилось. Хочешь?

— Угу. С молоком.

Губы Шэрен дрогнули, складываясь в улыбку, а глаза засветились нежностью. Она хотела вести себя с Ником сухо и подчеркнуто безразлично, но сейчас этот тридцатитрехлетний мужчина, властный и решительный бизнесмен, смотрел на нее, как нашкодивший мальчишка: виновато и неуверенно.

— Молоко подогреть? — Она поставила перед ним блюдо с миндальным печеньем, ароматным и сладким.

— Не нужно. — Он отломил кусочек и спросил: — Ты вернешься?

— Ник, я не могу с тобой работать, потому что…

— Я знаю, — прервал он, — потому что я бесчувственный расчетливый эгоист, который ничего не создает.