Любовь со вкусом миндаля (СИ)

Расставить точки над «i»

Бывает ли утро добрым? Сегодня Ник в этом сомневался даже больше, чем обычно. Злость и раздражение за прошедшую, практически бессонную ночь стали только сильнее. Но сейчас он уже точно не знал, на кого больше злился: на Шэрен или на себя. А еще никак не мог взять в толк, когда все это произошло? Когда его жизнь так круто изменилась, превратившись из приключения, пусть непростого, но всегда увлекательного, в персональный ежеминутный ад? И этот ад — дело рук хрупкого, ангельского создания с невинными глазками и золотистыми кудряшками.

Шэрен. Она была везде. Одновременно и близкая, и бесконечно далекая. Ник не хотел ее видеть, но, как только приезжал в офис, обязательно вызывал к себе. Не ее, конечно, Майкла или Уолша, затем устраивал им такой допрос с пристрастием, что Шэрен волей-неволей приходилось являться к нему в кабинет и отвечать на вопросы, ответы на которые могли родиться только в ее хорошенькой головке. И то не всегда.

А вот когда Ник уезжал с работы, надеясь развеяться в загородном клубе, где стал завсегдатаем, или развлечься в баре, где полно алкоголя и женщин, то назойливые мысли буквально преследовали, ни на секунду не отпускали и заставляли возвращаться в отель в полном одиночестве. Он постоянно думал о Шэрен. Желал, восхищался, злился, а в последнее время даже ненавидел. Не мог понять: чего она хочет от него? Почему в решающий момент отказывает и ускользает, оставляя одного, доведенного до предела. Почему?

«Потому что она не хочет играть по твоим правилам», — тут же ответил внутренний голос. Ник обвел рассеянным взглядом свой кабинет в «Уайли»: простенький и непримечательный, совершенно не похожий на тот, что ждал в Нью-Йорке. А когда его глаза остановились на низком кожаном диванчике, ему стало стыдно, а в памяти всплыл вопрос:

Кого ты хочешь сделать из меня?

Вернувшись из Германии, Ник заехал в офис за забытым в спешке ежедневником и был приятно удивлен в столь поздний час увидеть Шэрен. В поездке он много думал о ней, но даже не мечтал о такой скорой встрече. Ночь, они вдвоем, и она такая красивая… Ник совершенно потерял голову, желая снова ощутить тот трепетный отклик, абсолютное доверие и чувственную податливость, которыми отвечала ему Шэрен. Поэтому не стал ждать более подходящего момента и решил сделать ее снова своей прямо в кабинете, на этом чудовищном диване. А когда она отказала, разозлился, а теперь и сам считал, что именно так ему и надо!

Шэрен — не шлюха, чтобы отдаваться когда и где придется. Она достойна роскошных апартаментов, лучшего шампанского с неповторимым ароматом и изысканным вкусом, таким же, как она сама, томных медленных поцелуев и долгих жарких ласк. Он должен был любить Шэрен долго и страстно, пьянея от идеального тела и заставляя ее хмелеть от острого наслаждения, которое мужчина может подарить женщине.

Но все это он должен был сделать до того, как их отношения превратились в непрерывное противостояние. Ник собирался уложить ее на лопатки, а Шэрен — поставить его на колени. У него не получилось, а у нее? Ник сердцем чувствовал, что готов рухнуть к ее ногам, но рациональный ум твердил, что ему не нужны ни привязанность, ни зависимость. Что с колен обычно тяжело подниматься.

Я думала о тебе, никогда не забывала…

А о ком Шэрен думает сейчас? О Джеффри? О том мужчине, к которому ходила на свидание? А может, о Майкле? Вчера, после того как Ник полностью утратил контроль над собой и, не помня себя от злости, велел ей убраться с его глаз, он долго стоял у окна, сдерживая два желания: биться головой о стеклянную стену, которую представляли широкие витражи кабинета; броситься вслед за Шэрен, намотать на кулак длинные золотистые волосы и отшлепать так сильно, чтобы не смела больше разговаривать с ним в таком тоне, не смела отказывать, а самое главное, чтобы не смела встречаться с другими мужчинами. Ник из последних сил пытался сдержать обуявшую его ярость, когда увидел их. Майкл провожал Шэрен до машины, которую она по какой-то необъяснимой причине перестала ставить на подземную стоянку, а затем был поцелуй. Пусть всего лишь в щеку, пусть больше по-дружески, но разыгравшуюся фантазию было не остановить. Воображение в красках нарисовало роман, который они закрутили под самым его носом. В тот момент Ник понял, что может убить. Слава богу, утром даже ему показалось это бредом, хотя…

Ник покрутил в руках ручку, признавая перед самим собой, что ревнует. И сильно. В последний раз такое жгучее, злое чувство ревности он испытывал еще во времена учебы во Франции. Марин Леруа — красотка-однокурсница, которая вместо него выбрала Брендона. Они на спор боролись за ее внимание, только загвоздка была в том, что Нику она действительно нравилась, а Брендон всего лишь стремился выиграть пари, и выиграл.