Любовь со вкусом пластика

— Ди беременна.

— По залёту?

— По любви, друже. Только с ней я могу делать самые скучные вещи, при этом испытывая веселье.

— А как же книги?

— Я чувствую, что смогу стать лучше, особенно рядом с ней. Единственное, что меня пугает, что ребёнок когда-нибудь прочтёт мои книги.

— Не волнуйся, Ди воспитает в ней хороший вкус.

…

— Я отпущу её. Отброшу все чувства и буду жить ради своей мечты.

— А она у тебя есть?

— Придумаю.

— А разве не приятнее разделить это счастье с кем-то?

— Только если мечта общая, в противном случае радость второго человека будет неискренней.

— Это значит только то, что ты ещё не встретил искреннего человека.

— Я его сегодня потерял.

Над городом поднимался розовый рассвет, установка была усеяна банками и окурками, а мы все продолжали сидеть.

— Такое ощущение, что если сейчас уйду — больше никогда не смогу вернуться. Не смогу думать о ней, мечтать о ней и жить ради неё. Всё это останется здесь и выгорит под лучами летнего Солнца, оставив меня с необузданной пустотой.

— Знаешь, Джон, в пустоте есть один большой плюс, про который ты забываешь — её можно заполнить: мечты, дела, друзья, подруги, алкоголь, сигареты — чем угодно. Но всё же будет лучше, если это будет что-то более высокое, нежели серые мирские потребности.

…

— Хорошо. Я постараюсь подумать получше, Джек. Пойдем домой?

— Пойдём.

….

На дворе потихоньку разгуливал осенний ветер, позволяя золотой поре плавно вступать в свои права. Лето пролетело незаметно: мы отгуляли свадьбу Джека, отпраздновали его новую книгу, которая добилась ещё большего успеха, чем предыдущие, а в конце выбрались на две недели на море в нашей старой компании, которой вряд ли выпадет подобная возможность ещё раз. Сразу после возвращения мы официально приобрели статус студентов и начали свой первый семестр. Я вступил в клуб журналистики при моём факультете и учился писать статьи, хотя единственное, что у меня хорошо получалось — названия, в которых было слишком много иронии и сарказма, но потому они всем и нравились. А вот сами статьи получались пресными, скучными, и даже уроки Джека не помогли мне исправиться, ведь я элементарно не понимал, о чём он говорит.

Сидя на кровати в квартире, которую оставили мне родители, я читал новую книгу Джека, попивая виски, подаренный мне дядей Артуром в честь поступления. Хмель постепенно обволакивал моё тело, помогая вернуться в счастливые времена моей школьные юности, до которых пока что было как рукой подать. Чувства, эмоции — всё такое яркое, что даже мысли об этом вызывают улыбку сквозь боль, которую я запиваю терпким напитком с двумя кусками льда и долькой лимона. Стоит боли раствориться в моём теле — я повторяю эту процедуру, и так раз за разом. Мне казалось, что алкоголь и постоянные дела помогут мне забыться, но стоило ежедневной суете закончиться, как наступала долгожданная тишина. Тяжёлая тишина, которая вывалила на меня прошлое.

— Как же меня это достало, — вырвалось у меня из уст, после чего добитый стакан занял место с такой же бутылкой. Будучи не способным бороться с навязчивыми мыслями, я решил сходить в бар "У Намбо", в котором Эд сегодня устраивал демонстрацию своего "дебютного" самогона.

…

На улице время клонилось к закату. На небе не было ни облачка, а слегка пожелтевшие листья так и норовили отправиться в пляс с каждым дуновением ветра, ознаменовав конец своей жизни завораживающем танцем. Сигарета слегка обожгла пальцы, выводя из моря раздумий, а через несколько минут показалась до боли знакомая вывеска "У Намбо". Когда-то он назывался «Намба 1». В то время вывеска были деревянная, но после вступления в цифровую эпоху, Эдвард все же убедил отца заказать новую вывеску, правда с условием, что Эдвард сам придумает её дизайн. Вдохновение к нему никак не приходило и в итоге напился до такой степени, что название бара пришлось сменить.

— Хех, — вырвался у меня небольшой смешок от приятных воспоминаний, после чего я переступил порог в царство, где царило веселье, похоть и обман.

Стоило мне открыть вторую дверь, как на меня надели шлем, ударили по голове и заставили опустошить гранёный стакан, заполненный фирменной самогонкой Эдварда, секрет которой знали только четверо людей из нашей школьной компании.

— ФУХ! — крикнул я и поставил стакан на бурную стойку. — ВЫ ТАК ВСЕХ СЕГОДНЯ ВСТРЕЧАТЬ СОБИРАЕТЕСЬ? СОВСЕМ ВАМ МОЗГИ АЛКОГОЛЬ ОТТРАХАЛ? ЕБАНУТЫЕ!

Ко мне подошёл боец с битой, по совместительству муж моей бывшей одноклассницы, положил руку на плечо и произнёс со всей мудростью в его глазах:

— Я тб твечю, т бл прст под руку полся. Вот.

И ушёл, унося очередной секрет, который будет похоронен в этих стенах.

— Он хотел сказать, что мы тебя ещё по дороге сюда приметили, — сказала Джуди, которая была не менее пьяна, но всё ещё оставалась в приличном состоянии.

— Так вы за 10 минут так напились?!

— Нет, мы ещё утром начали. Выходные! — проговорила радостно миссис Дранк и показала мне большой палец, направленный вниз.

— Но ты же только в академию поступила…

…

— Где Эдвард?

— В погребе с какой-то женщиной шуры-муры крутит.

— И откуда ты всё знаешь?