Любовь со вкусом шоколада

Я и сама была не рада, что случайно подслушала разговор коллег. Но мажор каким-то образом сумел переманить симпатии на свою сторону. И я осталась в меньшинстве. Даже, можно сказать, в одиночестве…

Время летело незаметно. Выставка должна была начаться через два дня. Мы были готовы по большей части. Но всегда оставалось множество мелочей, о которых так же нужно было подумать и предусмотреть. Фабрика гудела. Каждый занимался своим делом, стараясь, выполнять свою работу ещё лучше и качественнее, чем обычно.

К обеду я набегалась, голова и ежедневник уже опухли от обилия информации и того, о чём нельзя было забыть.

Я составляла очередной список, ковыряя вилкой салат. Внезапно в столовой стало тихо. Мне даже не хотелось поднимать голову, потому что я уже знала, кого увижу. Ну разумеется, нашего босса, великого и якобы влюблённого. А вокруг стола, на расстоянии нескольких шагов, чтобы не помешать нам, собрались зрители. Сочувствующие и переживающие. За Макса. Не за меня.

Никитин положил передо мной широкую и довольно плоскую коробку, завёрнутую в одноцветную упаковочную бумагу, такой оборачивали заказы. А поверх бумаги она была перевязана ярко-красной лентой.

– Что это? – я подняла глаза на мажора, не притрагиваясь к коробке.

– Открой, – его глаза сияли предвкушением.

Я обвела взглядом зрителей и заметила, что практически все смотрели на меня точно так же. Они что, сговорились за моей спиной?

– Открой, пожалуйста, – повторил Никитин, и я взялась за коробку. Если бы мы не работали на шоколадной фабрике, я б могла подумать, что внутри конфеты. Но ведь это было бы слишком банально – дарить мне нашу продукцию, которую я и так знала, как свои пять пальцев.

В полной тишине развязала ленту и развернула обёрточную бумагу.

На столе передо мной всё-таки лежала коробка конфет. Но я была с ней не знакома.

Я могла бы с уверенностью утверждать, что это не наша продукция, но вверху красовалась эмблема фабрики – «Никитинъ». Хотя твёрдый знак был написан несколько иначе, не как обычно, и при определённом наклоне коробки его можно было прочитать как букву «А».

Но в ступор меня ввело само название конфет – размашистыми объёмными буквами на крышке было написано «Виктория» на фоне тёмного женского силуэта. Моего силуэта, если присмотреться.

Чёрт.

«Виктория Никитина»? Это намёк? Или я брежу?

– Открой, – повторил Макс в третий раз.

Я, как зачарованная, подняла крышку. В специальных углублениях лежали шоколадные конфеты. Они были классической формы – «пирамидками» с усечёнными и закруглёнными вершинками. На каждой были высечены буквы «В» или «Н», а на центральной конфете – «ВН». Она располагалась обособленно и делила всю коробку на две части. Очень оригинальное решение. Наверное, так они разделили начинки.

– Попробуй.

Я обвела взглядом стоявших вокруг коллег, на их лицах было предвкушение. Значит, они вместе готовили мне сюрприз. И все, кроме меня, знали, что внутри?

Я взяла центральную конфету и чуть не уронила обратно. Под ней, в специальном «гнёздышке» лежало кольцо. Гладкий золотой ободок и крупный прозрачный камень. Я в этом не слишком разбираюсь, но он был очень похож на бриллиант. Наверняка такое кольцо стоит целое состояние, и я уже не говорю о том, что оно символизирует.

Вокруг замерли и, кажется, перестали дышать.

Я несколько секунд держала конфету в руке, не решаясь что-либо предпринять. А затем уронила её обратно и накрыла крышкой. Словно кольцо могло выскочить оттуда и само налезть мне на палец. Затем встала из-за стола и даже сделала шаг назад, чтобы находиться подальше от него.

– Вика? – в голосе мажора звучала растерянность.

– Макс, мы же договорились, что ты дашь мне время! – голос против воли дрожал, я была возмущена его коварством – ведь всё предусмотрел, специально же сделал это при свидетелях, чтобы я была покладистее и не запустила в него этими конфетами. – Ты обещал не давить на меня! И вот это ты называешь не давить?

Я обвела коллег, коробку на столе и самого замершего Макса рукой. Мы смотрели друг на друга. Он практически не моргал, стоял с застывшим лицом и опущенными руками.

В столовой повисла неестественная тишина.

Покачав головой, я вышла из кольца коллег и помчалась на улицу, мне нечем было дышать, не хватало воздуха.

47

На выставке было полно народу. Даже больше, чем в прошлом году.

Нам досталось весьма неплохое место – проходное, не в самом конце, но и не в начале, когда посетители проходят, не задерживаясь, разглядывая, что там впереди.

В этот раз наш стеллаж был выполнен в виде большой коробки шоколадных конфет «Виктория», в розетках которой лежали образцы продукции. Сырки тоже были представлены, вот только спрос на них был намного ниже.

И я злилась, как будто мы с мажором были не одной командой, а настоящими конкурентами. И в некоторой степени так и было. Ведь «Виктория» – это его работа, его детище, кроме всего прочего, сделанное за моей спиной. Но самое главное – Никитин преуспел. В то время как я провалилась.