Любовь со вкусом шоколада

В парке на заснеженной лужайке играли мужчина и собака. Человек лепил снежки и бросал псу, а тот старался поймать их пастью и громко лаял от восторга. Я узнала Макса и Друга. Неужели я так долго гуляла и пропустила окончание выставки?

Никитин обернулся и увидел меня. Он замер с очередным снежком в руках. Пёс прыгал вокруг него, пытаясь выхватить снег.

Думаю, эта встреча взглядов длилась лишь несколько секунд, но мне показалось, что прошла вечность. Верила ли я ему? Была ли готова забыть обо всём, что мешало нам, переступить через возведённые мною же преграды…

Друг в очередной раз подпрыгнул и повалил Макса в снег. Упав, тот рассмеялся и попытался обнять вырывавшегося пса.

Может, и не верила, но этот мужчина определённо заслуживал второго шанса. Я решительно зашагала к Никитину.

– Макс, – позвала, заставляя мажора подняться на ноги, – я согласна, я хочу попробовать ещё раз.

Он молчал и смотрел на меня. А Друг бегал вокруг нас кругами, оглашая окрестности радостным лаем.

48

Я с нетерпением ждала ответа Макса. А он задумчиво молчал и смотрел куда-то сквозь меня с лёгкой улыбкой на губах.

– Ты замёрзла, – вдруг сказал он, – пойдём в гостиницу.

Никитин двинулся вперёд по дорожке, Друг побежал за ним. А я стояла, застыв столбом, и не понимала – он не услышал?

– Макс, – крикнула вслед, – я люблю тебя!

Мажор на мгновение замер, запнулся, сбился с шага, затем и вовсе остановился. Я тоже замерла, почти не дышала, ожидая ответа. Никитин медленно обернулся, поднял на меня взгляд. Во рту мгновенно пересохло, и я сглотнула сухую слюну. В голове роились тысячи мыслей, но я не могла сосредоточиться ни на одной. Лишь он стоял перед глазами, всё остальное вдруг стало размытым, словно в расфокусе. Воздух между нами тоже застыл, стал густым и плотным, как прозрачный туман.

К Максу подбежал Друг и боднул его головой под колено. Никитин переместил взгляд на него, и наваждение исчезло.

– Пойдём, нас уже ждут, – он прицепил поводок к собачьему ошейнику, двинулся вперёд и больше не оборачивался.

Мне словно влепили пощёчину. Не знаю, сколько я там стояла, но когда отмерла, Макса и след простыл.

Я была совершенно одна на аллее. На город уже спустились сумерки. Зажглись фонари. Снежинки крупными пушистыми хлопьями опускались мне на лицо и таяли, стекая ручейками по моим щекам. Я стёрла их пальцами, и вдруг осознала, что это слёзы.

Я бродила по улицам, пока окончательно не стемнело. Продрогшая и опустошённая вернулась в гостиницу.

Тётя Маша, с которой мы делили номер, всплеснула руками.

– Ты что, Вика? Что случилось? На тебе лица нет.

– Всё хорошо, тёть Маш, – удалось улыбнуться, и даже голос мне не изменил. – Просто свернула не туда и заблудилась. Испугалась немного, да и замёрзла.

– Сейчас сделаю тебе горячего чаю, – добрая женщина принялась хлопотать с гостиничным чайником, а я начала раздеваться.

В дверь постучали, и мне пришлось укрыться в ванной. Не хотелось, чтобы в таком разобранном состоянии меня кто-то увидел. Особенно ОН.

Спустя пару минут постучалась тётя Маша.

– Наши мужики ужинать зовут в ресторан. Максим Сергеевич отметить хочет первое место.

– Спасибо, но я не пойду. Приму горячий душ, чтоб не заболеть, – прокричала сквозь дверь, потому что боялась опять зареветь. Пришлось открыть кран, чтобы звучало достоверно.

– Я передам нашим. Чай тебе заварила. На столе стоит.

Тётя Маша повозилась ещё минут десять, а потом хлопнула наружная дверь, и всё стихло.

Я вышла из ванной комнаты, сняла наконец верхнюю одежду, а затем, подумав, разделась полностью. Забралась под душ и подставила тело сильным горячим струям. Стояла так, пока не почувствовала, что ещё немного, и я сварюсь заживо. После этого растёрлась полотенцем и нырнула под одеяло. Боялась, что не смогу уснуть, но провалилась в сон тут же, как коснулась головой подушки.

В воскресенье я собрала себя в целое и поехала к бабушке.

– Поругались? – поняла она сразу с порога.

– Поругались, – не стала спорить я, – но говорить об этом не хочу.

Я осталась ночевать, хотя и понимала, что наверняка опоздаю на работу. Но мне было всё равно. Я приняла решение.

Снег за выходные растаял. Всё кругом было серым и унылым, ещё и мокрым. В общем, таким же безрадостным, как моё настроение.

Я прокрутила в голове десятки вариантов того, что собиралась сделать, и решила, что лучше всего сразу написать заявление и отнести к нему в кабинет. После чего уйду на больничный, чтоб не пришлось отрабатывать. На выставке я и правда немного простыла, да и выглядела неважно, так что с этим проблем возникнуть не должно.

– Привет, – махнула я Ленке и сразу, в пальто, села за свой стол. Достала из принтера лист бумаги и написала заявление.

– Привет, – она непонимающе наблюдала за мной и моими действиями.

– У себя? – спросила я, уже открывая дверь в директорский кабинет.

– Нет, – покачала головой Ленка. – Ушёл.

– Куда? – хотелось как следует встряхнуть её, чтобы перестала отвечать так медленно и односложно.

– Где-то здесь, – пожала плечами она и добавила настороженно: – С тобой всё в порядке?