Любовь стоит того, чтобы ждать (СИ)

Но больше всего на Ничто, это гадкое нечто, неумолимо поднимавшееся со дна, шаг за шагом убивавшее Вселенную, сплющивающее пространство-время без малейшей надежды на спасение. Меня начало потряхивать от бешенства. Или это трясло окружающий мир?

Я снова выскочила на берег.

Что-то странное, дикое, сокрушительное, неизвестное пронизывало все вокруг: от планеты и звездной системы до собственной души и тела.

Я закричала от тоски, боли и ненависти, чувствуя, как наступающее забвение выстукивает на моих нервах страшный, смертельный ритм, наполняя сердце и дыхание кошмарными, черными нотами, среди которых, впрочем, проглядывало мучительное любопытство и порочный интерес. Я ухватилась за это любопытство, как утопающий за спасательный круг, и вдруг, даже не осознавая до конца свои действия, встала на кончики пальцев, провела рукой по сгустившемуся воздуху, будто по грифу неведомого инструмента, и сделала выпад ногой.

Мне показалось, или всё вокруг на мгновение замерло?

В эту секунду лодыжку обожгла сильнейшая боль. Что за…

Задрала ткань комбинезона и на ощупь нашла новый выпуклый знак…

Как это возможно?!

Ответом стала новая нота, мелодия, проступившая в пространстве. Мелодия, которую я услышала даже не ушами, не телом, но душой. Ритм, проникший в кровь и вызвавший неимоверное желание… танцевать?

Несмело встала и вывела первые па. Неприятие, страх, боль. И снова ощущение замершего пространства.

Тогда уже резче, смелее, грубее, пристукивая ногами, сминая траву, ведя партию четкими щелчками пальцев и поворотами головы, во Тьме, подсвеченной лишь слабым светом звезд и двух планетарных спутников, продолжая собственное драматичное повествование.

О сироте, вечно влюбленной в жизнь.

О девочке, лишенной всех привилегий.

О страсти, ведущей путеводной звездой.

О желании, дающем возможность дышать.

О любви, пронесенной сквозь обстоятельства и время.

Реки слез через год превратятся в фиолетовый лед,

А печаль растворится в суете.

Там, где свет — там и тень. Там, где утро — там и день,

А дорог — сколько линий на руке.

Мечтателей забросили в сеть, и стоит только лишь захотеть…

Взмах ногой — и будто искры срываются в воздух. Разворот, прогиб назад.

Непрерывное нарастание динамики и темпа превратили меня в светящийся факел, способный разогнать темноту и показать Путь. Сумрачный колорит окружающего пространства только подчеркивал мою жажду.

Жажду жить. Жажду любить.

Достань рукой до звезд!

И звездолеты грез взлетают высоко…

Это так легко — достань рукой до звезд!

Тьма давила, но я была непреклонна. Слышала страшные крики прошлого и уничтожала их каждым новым движением и поворотом. Летала в горящем воздухе надежды и вбивала сомнения в землю, шаг за шагом прогоняя прочь неизбежность.

И вместе со мной танцевали звезды.

Не скрывай грустных глаз и дыши, как в первый раз!

Чудеса где-то на Планете есть.

И ты мое в темноте узнаешь дыхание.

Обернись, только я уже не здесь.

Мечтатели набросили сеть, и стоит только лишь захотеть…

Сколько продолжался этот танец-борьба-объятие? Я не знала. Всю ночь?

Я просто жила, не думая ни о прошлом, ни о настоящем, ни о будущем. Но за мгновение, до того как потерять сознание от бессилия, поняла: давящее, страшное ощущение безысходности отступило.

И упала на землю с улыбкой…

24

День четвертый от точки отсчета.

Планета АК-17

Гард Норан

Мир Стражей делился на черное и белое.

На день и ночь. Жизнь и смерть.

На «до» и «после».

«Да» и «нет».

И я никогда не задумывался о том, что есть жизнь после смерти. Есть прощение после предательства. Есть любовь… даже после отказа от нее.

С детства сдерживал свои чувства ради высоких целей.

Но вся прежняя система ценностей оказалась сломана вместе со мной и звездолетом, на котором я служил капитаном.

Оказалось, все не так… как я считал верным. Что жизнь полна самых разных оттенков, чудо стоит того, чтобы в него верить — даже на пороге смерти, а любовь стоит того, чтобы ждать.

Наверное, внушай мне это звездные проповедники, я бы не поверил. Убеждай меня Совет — лишь скептически поднял бы брови. Заставляй меня признать это насильно — быть может потерял бы всякие ориентиры.

Но последние две декады… а может, и долгие годы, с того момента как я впервые в жизни столкнулся на пороге академии с полным пренебрежением мной и моими установками, готовили к тому, чтобы все, в чем я был уверен, оказалось лишь одной из возможностей.

И это не сделало меня слабее, как я полагал. Напротив, много сильней. Как и сам факт того, что я осознал: самое неизбежное, неизменное и пугающее может быть побеждено.

Может отступить в том случае, если кто-то страстно этого желает. И силен достаточно, чтобы этого добиваться.

Думаю, то же почувствовал каждый во Вселенной, кто стал свидетелем поистине невероятного события. Почувствовал себя частью чего-то великого… крохотным нейроном, способным изменить весь организм.