Любовь Сутенера

— Да уж, несложно, — кивнул я. — Так ты женат?

— Был.

— То есть как… Развелся?

— Хуже.

— Не понял? Что может быть хуже — сам ее грохнул?

— Ну что ты… Просто в один прекрасный день моя жена поехала в банк обменивать доллары и как назло нарвалась на ограбление. В общем, все было так: когда она стояла перед окошком кассы, в зал ворвались два человека — естественно, в черной одежде, черных масках и с пистолетами в руках. Тот из них, что шел первым, точным выстрелом тут же уложил охранника и взял всех на мушку. А его напарник побежал к кассе. Моя жена как раз положила в металлический ящичек пачку долларов, но тут этот гад оттеснил ее в сторону, наставил пистолет на кассира, проворно извлек эту пачку и сунул себе в карман.

— А дальше?

— А дальше у моей жены что-то переклинило. Хрен знает по какой причине, но в обычной домохозяйке вдруг взыграл воинственный дух. Проводя большую часть времени дома, она, возможно, настолько утратила связь с реальностью, что была не в состоянии адекватно оценить уровень опасности. Короче, жена вдруг ударила грабителя по уху и пронзительно, на весь зал, закричала: «Положи назад, мерзавец!» В первое мгновение тот откровенно растерялся, и тогда Анна ударила его второй раз. Тут уж он не выдержал и выстрелил ей в живот.

— О черт! — сочувственно выдохнул я, глядя на заметно помрачневшую физиономию своего помощника. Как же бывает обманчиво первое впечатление — поначалу он показался мне веселым раздолбаем, которому все по фигу, — и вот на тебе! — Ну и чем все кончилось?

— Посмертной благодарностью от банка, взявшего на себя расходы по похоронам! И знаешь почему? Оказывается, пока Анна дралась с грабителем, кассирша успела соскользнуть со стула и скрылась в подсобном помещении, откуда вызвала милицию. Та приехала ровно через семь минут, но застала лишь два трупа — охранника и моей жены. Потом оказалось, что своим идиотско-геройским поведением она предотвратила ограбление почти на миллион долларов! До сих пор ей этого простить не могу! — Он нервно раскурил новую сигару, после чего нехотя улыбнулся и предложил: — Ну что, пойдем знакомиться с персоналом?

— О’кей, — кивнул я, заранее предвкушая роскошное зрелище и при этом обдумывая судьбы собственных подопечных.

Девчонки, разумеется, были как на подбор, да еще с явными артистическими данными, поэтому на первых порах я взял из своей фирмы только троих — Лену и Наталью в качестве эротических официанток, а Милену, неожиданно продемонстрировавшую недюжинные танцевальные способности, — в качестве непосредственно стриптизерши. Оказывается, эта начинающая поэтесса умела не только слагать рифмы, но и чертовски аппетитно вертеть задом! Жаль только, что стихи она об этом почему-то не писала, предпочитая иные темы: соловьи, розы да «рассветы в нежных объятиях любимого»…

Остальные девушки должны были пока работать у Анатолия, тем более что я слишком хорошо помнил, чем закончился мой первый и не слишком удачный опыт сотрудничества с господином бывшим премьер-министром, а потому решил оставить себе «запасной аэродром».

Что касается Катюхи, то она недолго выдерживала роль заботливой сиделки и, как только ей окончательно надоело торчать дома, сбежала от меня к тому самому Фемистоклу! Когда она, естественно пьяная, позвонила именно от него, то я пришел в такую дикую ярость, что потребовал от нее забыть мой телефон. Тем же вечером и с тем же Анатолием я вновь отправил ей ее вещи — и на этот раз успешно! Так что теперь я был совершенно свободен, однако это меня ничуть не радовало. Более того, порой по ночам одолевали отвратительно коварные мысли об упущенном счастье и отвергнутой любви, что отнюдь не улучшало настроения, зато гарантировало бессонницу.

Вскоре после нашего окончательного разрыва с Катюхой, и именно во время очередной бессонницы, у меня раздался телефонный звонок. Звонил какой-то явно немолодой мужик — и, разумеется, в дупелину пьяный. Он представился Василием и, глупо хихикая, заявил, что хотел бы побеседовать с «товарищем по несчастью».

— Какому еще несчастью и кто вы, собственно, такой? — холодно осведомился я, тем более что в тот момент был абсолютно трезв, если не считать немалой дозы снотворного.

— Как, разве Катюха тебе обо мне не рассказывала? Я — тот самый Василий, на которого «шестерил» Фенька и к которому она ушла — сначала от меня, а теперь вот от тебя.

— А, вот даже как… Интересно, — сразу меняя тон, заговорил я, — но откуда же ты узнал, что она меня бросила?

— Так она сама мне сегодня звонила полчаса назад и обо всем растрепала…

— Ну-ну, дальше!

— Я тебе вот что хочу сказать, братан, — плюнь ты на нее с самой высокой колокольни. Не стоит она таких мужиков, как мы с тобой. Я слышал, где ты теперь устроился, так что очень даже может быть, что свидимся лично.

«Порадовал, называется! Да лучше бы я свиделся с нашей незабвенной Катюхой!»

— Серьезно? Однако ты столько про меня знаешь, что приходится только удивляться.