Любовь тебя найдет

– Да нет, ничего особенного. – Шагнув в прихожую, Мэтт опустил сумку на пол. – Просто возле твоего дома мне попался какой-то человек с фотоаппаратом. И, похоже, он меня щелкнул.

– Хм... Странно.

Пройдя через комнату, Хелен раздвинула застекленные двери и вышла на балкон. Мэтт проследовал за ней, и они вместе посмотрели поверх ограждения на крыльцо подъезда, расположенное двенадцатью этажами ниже.

– С такой высоты трудно что-либо разглядеть, – сказала Хелен.

– Неужели? – Мэтт указал на мост, занимающий центральное место в открывающейся перспективе. – Даже эту громадину?

Она засмеялась, позабыв об упомянутом человеке с фотоаппаратом.

– Да, данный объект действительно впечатляет.

– Однако оперного театра отсюда не видно, – посетовал он. – Думаю, для подобных апартаментов такое недопустимо.

– Ну, я собиралась потребовать, чтобы та опора, что его заслоняет, была снесена, – поддержала шутку Хелен. – Но потом передумала. Оперный театр здесь практически у всех маячит перед глазами, поэтому пускай из моих окон будет свой особый, нестандартный вид.

Засмеявшись, они вернулись в комнату.

– Я, кстати, кое-что тебе привез. – Присев у своей сумки, Мэтт извлек из нее большую обувную коробку коричневого цвета.

– Обычно мужчины преподносят женщинам цветы. Или же духи. А ты, значит, решил меня обуть? – Приняв коробку, Хелен стала ее открывать.

– Это специальные сапоги для верховой езды, – пояснил Мэтт. – Я не хочу, чтобы в следующий раз, приехав ко мне на ферму, ты испортила очередную пару своих изящных туфелек.

Губы Хелен изогнулись в печальной улыбке. Будучи в гостях у Мэтта, для катания на лошади она позаимствовала сапоги Эли, но те оказались ей не совсем впору. Поэтому в остальное время она так и носила собственные модельные туфли, которые теперь валялись в мусорном бачке, заляпанные грязью и конским навозом.

Хелен перевернула сапоги подошвами вверх.

– Но как ты догадался, какой размер мне нужен?

– Признаюсь честно: я исследовал твою обувь, когда ты была у меня. Может, примеришь?

– Прямо сейчас? – заколебалась она.

– А почему бы и нет?

Пожав плечами, Хелен направилась в спальню за носками.

Сапоги оказались ей в самый раз.

– Вообще они очень удобные, – сказала она Мэтту и, приподняв подол, выставила одну ногу вперед. – Но я думаю, они не совсем гармонируют с этой юбкой.

– Ну не знаю, – протянул он. – Для кого-то подобное сочетание может показаться очень сексуальным.

У нее даже перехватило дыхание. Подняв голову, Хелен заглянула в его глаза.

– В самом деле? – невинным тоном произнесла она.

– Конечно.

Мэтт одним шагом преодолел разделявшее их расстояние и, мягко взяв Хелен за плечи, приник к ее губам. И этот поцелуй длился, казалось, целую вечность.

Просыпалась Хелен постепенно. Сквозь опущенные веки чувствовалось, что в окна спальни вовсю струится солнечный свет. Потянувшись, она открыла глаза, и первое, что она увидела, – это коричневые сапоги для верховой езды, лежащие на ковре у самой двери. Мэтт отбросил их туда накануне вечером после того, как не спеша стянул с ее ног. Мэтт вообще все делал тщательно, уделяя немалое внимание деталям. Не этим ли объяснялось ее нынешнее состояние? Возможно, ее тело даже излучало сияние – настолько хорошо она себя чувствовала.

Вторая половина кровати пустовала, однако простыни еще хранили тепло, оставленное телом Мэтта, а от подушки исходил его запах – запах солнца, свежего воздуха и всей той силы и благости, что есть в земле.

Хелен нашла Мэтта на кухне, где он варил кофе. Услышав шаги, он обернулся, и его улыбка тотчас же окутала ее теплом, которого она никогда прежде не испытывала.

Она приняла из его рук протянутую кружку.

– Я тут подумал, – проговорил Мэтт, прихлебывая свой кофе, – как ты посмотришь на то, чтобы познакомиться сегодня с Эли?

– Разве тебе не нужно спешить обратно, чтобы задать корм лошадям? – спросила Хелен.

– Нет, я нанял помощника, – ответил он. – Но если тебе не хочется встречаться с моей дочерью, я это пойму.

– Я с радостью с ней познакомлюсь, – заверила она. – Но только ей сразу станет ясно, что ты провел ночь у меня.

– Эли весьма догадлива, – сказал Мэтт. – Она все поймает. Надеюсь, тебя это не очень беспокоит?

Любовь к дочери была буквально написана на лице Мэтта. Но в это утро Хелен видела в его глазах и кое-что еще. Вряд ли это было выражение любви к ней самой, но, тем не менее, похожее чувство в них присутствовало.

– Ну что ж, звони ей, а я пока пойду приму душ, – проговорила Хелен.

– Хорошо... А после звонка мне можно будет зайти и потереть тебе спинку?

Квартиру они покинули ближе к полудню и, войдя в лифт, как подростки взялись за руки. Это было так здорово!

Подозрительную группку из четырех человек Хелен заметила, едва они с Мэттом шагнули из лифта в вестибюль. Эти люди неспешно прогуливались по тротуару возле самого дома. Резко остановившись, она выпустила руку Мэтта.

– Черт!..

– Что такое? – не понял он.

– Видишь тех типов на улице? – спросила она. – Нет ли среди них того, кто сфотографировал тебя вчера?

– Да, вон тот, в синей рубашке. Ты его знаешь?