Любовь цвета боли (СИ)

Когда наша гондола вываливается за пределы леса, моему взору открывается небольшой поселок. Так интересно наблюдать с высоты птичьего полета за занятыми своими делами людьми: кто-то рыхлит грядки, кто-то сидит на крыльце с дымящейся чашкой в руках, а кто-то машет нам и весело кричит: «В добрый путь!»

Машу в ответ. Вот так, под заливистый лай переполошенных нашим появлением собак, наш шар устремляется выше. Спустя некоторое время отмечаю, что страх сменился немым восторгом. По ощущениям с нами вообще ничего не происходит. Корзину не качает, не дергает. Мы лишь плавно парим в потоках ветра и поднимаемся всё выше и выше.

— Боже, Макар, это чудесно, — шепчу в восхищении.

Под нами расстилаются бескрайние просторы. Вот величественный собор с мелькающими золотистыми бликами на куполах от пока еще едва заметных, пробивающихся из-за облаков лучей солнца. А вот небольшие водоемы; переплетение дорог, по которым туда-сюда снует множество, кажется, совсем игрушечных машин; густые леса, широкие поля с пасущимися коровами и лошадьми.

А вот и рассвет, солнце плавно поднимается из-за линии горизонта. Вокруг тишина и пение птиц. Нашу идиллию нарушает лишь звук горелки, но и он меркнет на фоне тех красот и поистине волшебных впечатлений.

В этот момент я как никогда понимаю значение слова «воздухоплаватель». Мы действительно плывем по небу. Кажется, вот-вот еще немного — и его кусочек окажется у тебя в руках. Меня накрывает непередаваемыми ощущениями полного спокойствия и умиротворения. Оборачиваюсь на Макара, и тону в теплом взгляде карих глаз.

— Нравится? — спрашивает с улыбкой.

— Очень. И совсем не так страшно, как я представляла.

— В первый раз всегда страшно. Но в первый полет и самые незабываемые ощущения.

— В первый раз? То есть это не первый твой полет?

— Этот клуб принадлежит мне.

— Серьезно? Ах ты, врунишка! Ты ведь говорил, что тоже боишься лететь!

— Я тебе подыграл, — с хитринкой во взгляде широко улыбается, глядя на меня.

А я зависаю, глядя на Макара. Сейчас могу с полной уверенностью признаться себе, что влюбилась с первого взгляда в его улыбку, в лучики морщин, которые появляются в уголках глаз, когда он радуется. В то, как сразу же разглаживаются суровые линии на лбу, как светятся озорным блеском карие глаза в обрамлении пушистых ресниц.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты очень красивый?

— Обычно я вызываю совсем противоположные чувства у людей, — приподняв бровь, как-то смущенно хмыкает.

— Это потому, что ты не давал им возможности заглянуть глубже.

— Я не такой белый и пушистый, каким ты меня считаешь. Знала бы ты, сколько демонов живет внутри меня, бежала бы без оглядки. Но с тобой я хочу быть другим, — ведет ласково ладонью по щеке. — Так, что влипла ты малышка…

Мы поднимаемся всё выше и выше. На короткий миг становится жутковато, когда заходим в облака. В густой вязкой толще совершенно ничего не видно, глухо, сыро и немного ветрено.

— Дай руку, — обхватывая мою ладонь, просит Макар.

Выполняю просьбу, и он, обхватив мою руку за запястье, высовывает ее за борт.

С ума сойти! Я облака трогаю руками!

Сердце на миг замирает в неуемном восторге, я боюсь даже дышать, глядя, как наши ладони скользят по сизой влажной дымке.

— Смотри, — указывает Макар ладонью вдаль, и я вижу в густых облаках, отражение нашего огромного сердца.

Наконец мы вырываемся из плотной пелены.

Уф, какое счастье снова смотреть на голубое небо и солнце!

Опускаю взгляд и вижу, что мы парим над пушистыми облаками, которые скрывают всю поверхность земли. Сейчас есть только мы, бескрайнее небо и огненный шар восходящего солнца. Время как будто замерло. Красота неописуемая. Обхватываю рукой талию Макара и прислоняюсь щекой к груди.

— Спасибо тебе, — говорю искренне, глядя на красивый профиль.

Макар зарывается пальцами в волосы и, наклонившись, невероятно сладко и нежно целует. На душе становится так хорошо, так тепло, до невообразимости легко и свободно. Кажется, что сам воздух вокруг нас искрит нежностью и лаской.

Не знаю, сколько по времени длиться наш полет, пока не понятно, откуда взявшийся ветер не нарушает нашу идиллию.

— Макар Сергеевич, поднимается ветер, нужно как можно скорее снижаться! — перекрикивая гул горелки и неожиданно резкие порывы ветра, кричит пилот.

Макар напоследок коротко целует меня в уголок губ и отходит к пилоту.

— Тогда опускаемся, — слышу уверенный голос позади.

Я пока не понимаю, как мне реагировать на происходящее. Уже стоит пугаться или неожиданное усиление ветра вполне штатная ситуация?

Медленно снижаясь, шар вновь ныряет в облака. Когда выныриваем, вижу, что под нами раскинулись бескрайние поля, чередующиеся с кривыми полосами густо насаженных деревьев.

Макар по рации диктует примерные координаты нашего местонахождения. Земля всё ближе, крепко хватаюсь за трос, когда корзина цепляет дном верхушки сосен и немного кренится.

Всё очарование от полета словно корова языком слизала.