Любовь цвета боли (СИ)

Тихая ярость клокочет внутри. Сколько времени упущено, всё это время искали не ту. Что делать с докторшей? Отпустить? Так она сразу же побежит в полицию, а мне нельзя светиться, когда на хвосте висит проверка. Нужно выиграть время, понять, что от меня нужно, и выйти на верхушку, чтобы уже раз и навсегда закрыть вопрос.

Задумчиво постукиваю пальцами по рулю и давлю на газ. Убрать ее, как предложил Руслан, тоже не вариант. Не в моих правилах убивать невиновных. Да и не хочу я, чтоб она умерла. Понравилась она мне. Чего уж греха таить, пизд*ц, как понравилась. Да и, получается, жизнь брата спасала. Если б его не убили, возможно, благодаря ей жив бы, остался.

Размахиваюсь и со всей дури бью ладонью по рулю, задевая клаксон. По ночной трассе проносится длинный гудок. Найду эту тварь и живьем закопаю! Я из-за нее впервые в жизни так с женщиной поступил, еще и ни в чем не виновной.

Вдавливаю педаль газа до упора и несусь по ночной трассе. Адреналин клокочет внутри, быстрая езда помогает немного скинуть скопившееся напряжение. За рекордно короткое время доезжаю до закрытого поселка. Миную пункт охраны на въезде, качусь к дому. Ворота уже открыты. Заезжаю и глушу мотор, разминаю затекшие шею и плечи. Ко мне спешит охранник, начальник смены.

— Как тут у вас? — спрашиваю, двигаясь к крыльцу.

— Всё тихо.

Киваю и захожу в дом. Ну, хоть здесь всё тихо. Миновав широкий холл, поднимаюсь на второй этаж и иду прямиком в кабинет. Подхожу к столу и включаю компьютер, захожу в охранную систему и жду, пока всплывет нужная картинка.

Наклоняюсь к экрану и всматриваюсь в женскую фигурку, неподвижно лежащую на столе. Приближаю изображение, чтобы рассмотреть лицо. Девушка бледная как мел. Сердце на мгновение ухает куда-то вниз. Она вообще жива там?

Вылетаю из кабинета и несусь в подвальное помещение. Охранник, завидев меня, отрывается от экрана телефона и торопливо выходит из-за стола.

— Открывай, — ору на подлете к двери.

Тот быстро находит нужный ключ, отпирает дверь и отступает в сторону. Влетаю в камеру и замираю на пороге. Докторша лежит, свернувшись калачиком и, кажется, спит. Ее трясет, и она едва слышно периодически стонет, словно в бреду.

— Ты вообще видел, что с ней происходит? — ору на замершего за моей спиной отморозка.

— Так вы приказали не входить, — мямлит. — Я ей ведро и воду принес и больше не совался, как было велено.

— Когда? — спрашиваю, бегло осматривая Ольгу.

— Как вы уехали, часа через три пришла в себя и попросилась в туалет. Всё остальное время спала.

За что я плачу этим дебилам, спрашивается?

Осторожно переворачиваю Олю на спину и слегка трясу, пытаясь привести в чувство. Не реагирует. Лицо белое, губы, потрескавшиеся и сухие, под глазами залегли черные тени. Прикладываю ладонь ко лбу девушки, так, как ее тело даже сквозь футболку кажется, неестественно горячим. Черт, она словно кипяток. Подхватываю на руки и выхожу в длинный коридор.

— Врача вызывай и молись, чтоб она выжила, — кидаю на ходу и спешу в дом.

Залетаю по лестнице на второй этаж, с ноги открывая дверь в мою спальню, и осторожно укладываю невесомое тело на кровать. Что делать? Девушка продолжает мелко дрожать и изредка жалобно постанывать. Иду в гардеробную, достаю из шкафа одеяло, накрываю дрожащее тельце. В ванной смачиваю полотенце в холодной воде и возвращаюсь к кровати. Протираю бледное лицо и губы. Она приоткрывает губы и ведет по ним маленьким розовым язычком, собирая капли влаги. Тянусь к тумбочке и наливаю в стакан воду из графина. Приподнимаю ее голову и подношу стакан к губам, но девушка продолжает спать непробудным сном. Возвращаю стакан на тумбу и, обхватив за плечи, осторожно тормошу Ольгу. Кажется, спустя целую вечность, она недовольно морщится и, наконец, открывает глаза.

— Оля, — зову тихо, чтобы не напугать. — Давай, девочка, нужно выпить воды.

Приподнимаю ее и вновь подношу стакан к губам. Оля пьет жадно, вцепившись дрожащей ладонью в мою руку, капли воды, стекают по подбородку, шее и катятся ниже, за круглый ворот футболки. Осилив чуть больше половины, устало откидывается на подушку, зябко кутаясь в одеяло.

Смотрю на наручные часы, прикидывая, как скоро приедет врач. Я абсолютно растерян. Что мне сейчас делать, согревать или охлаждать ее? Почему она, мать твою, периодически хрипло стонет, словно на последнем издыхании? Я понятия не имею, чем ей помочь и как облегчить состояние. Достаю из кармана телефон и набираю номер Павла Борисовича.

— Я уже подъехал, — слышу в трубке.

По телу проносится слегка заметная дрожь облегчения. С удивлением осознаю, что с какого-то перепуга всё это время был дико напряжен.

Кладу телефон в карман и выхожу из комнаты, опираюсь на перила и окидываю взглядом погруженный в полумрак холл на первом этаже. Наконец вижу, как входная дверь открывается и в дом входит пожилой мужчина с небольшим чемоданчиком в руках.

— Что случилось? — бегло профессиональным взглядом окидывает меня.

— Пойдемте, — киваю на дверь спальни и захожу первым.