Любовь у сливного бачка

Любовь слепа и нас лишает глаз.
Не вижу я того, что вижу ясно.
Я видел красоту, но каждый раз
Не мог понять — что дурно, что прекрасно.

И если взгляды сердце завели

И якорь бросили в такие воды,
Где многие проходят корабли, —
Зачем ему ты не даешь свободы?

Как сердцу моему проезжий двор

Казаться мог усадьбою счастливой?
Но всё, что видел, отрицал мой взор,
Подкрашивая правдой облик лживый.

Правдивый свет мне заменила тьма,

И ложь меня объяла, как чума.

(Улыбается). Каково?

ОН. Про войну лучше. А за такое раньше ссылали при Сталине куда надо. И правильно делали. Нечего народ баламутить. Я ж это тово… старой закваски. Сталинской.

ОНА. Вы считаете, чтобы творить, поэт должен быть гоним?

ОН. Чё? Это то…. Ну.

ОНА. Значит, вы Бродского любите? Диссидентов.

ОН. Да так…. Я вообще-то Пугачёву больше. Ну и «Май» еще этот…

ОНА. Майков? Это который Нил Сорский? Но разве он писал…

ОН. Нет, с Шатуновым когда…

ОНА. Боже мой, какой вы начитанный! Я просто жалкая первоклассница в сравнении с вами. Вы должны сделать мне ликбез! Сделайте мне ликбез…

ОН (встал). Вы это… видно, в самом деле, тово… пьяненькая…

ОНА (идёт к нему). Да, я пьяна. Но всё равно сделайте мне ликбез…. Научите меня всему, что знаете и умеете.

ОН (отступает). Да я вообще-то не очень это… бутербродом только. Классически.

ОНА. Давайте классику! Я обожаю классику! Сделайте мне ликбез о классиках… (Упала на диван, томно развалилась). Давайте же. Я вся ваша…

ОН (прочистил горло). У меня перегар, предупреждаю… (Расстегивает воротник, подходит). Как-то это… не удобно даже. (Взял бутылку, допил шампанское из горла).

ОНА. Ну что же вы? Мне уже не терпится…

ОН (мнётся). Вот ведь…. Страшно стало. Может, я вечером лучше приду. Мне ж сейчас и на работу надо. Да и помылся бы…. Давайте, я вечером.

ОНА. Вечером?

ОН. Ну. Мне ж щас работать еще…

ОНА. Хорошо, вечером.

ОН. Ну. Помоюсь. Воняю…. Неделю ж керосинил…

ОНА. Вечером. Я буду ждать. Но обещайте, что сделаете мне ликбез.

ОН. Ну, я у мужиков спрошу, как это…. У нас молодые есть, знают, поди. (Пошёл к двери). Вы это… раз уж мы тово… чирик мне не займете?

ОНА. Что?

ОН. Червонец, говорю, до вечера не займете? Последний день сёдьня и всё…

ОНА. Вы так метафорично выражаетесь, что я абсолютно ничего не понимаю.

ОН. Десять рублей одолжите.

ОНА. Ах, вот оно что! Вы на мели?

ОН. Прогудел всё.

ОНА. Конечно, конечно. (Принесла шкатулку). Берите, сколько вам надо.

ОН. Ну, тогда я полтяш… (Взял деньги, повеселел). А вечером принесу. Перезайму и принесу. Вы это… не думайте только. Обязательно принесу. Вечером.

ОНА. Вечером.

ОН. Вечером.

ОНА. Вечером.

ОН. Вечером. (Уходит).

ОНА. Свершилось! Я покорила его! Теперь он мой! И мы поедим с ним в Никарагуа! Мы будем жить в маленькой-маленькой комнатке маленького-маленького отеля. По утрам — кофе-гляссе и грей-фрукт. Ломтик за ломтиком. Ломтик за ломтиком. Ломтик за ломтиком…

Картина четвёртая

Ночь. Полумрак. В квартире горит одна-единственная свеча. По стенам мечется огромная бесформенная тень с длинной тонкой сигаретой в руке. Тень нервно, с остервенением курит. И с таким же остервенением машет головой.

ОНА. Это женщина! Пошлая институтка со смазливым личиком! И шампанское! Оно вскружило ему голову, разожгло пыл, и он не смог устоять перед её чарами! О, боже, зачем я отпустила его! Глупое, глупое созданье! И вот сейчас эта грязная девица сидит у него на коленях и лобзает его ядовитыми устами! А он рассказывает ей про Данте и Сафо! Поёт ей о любви! А она вульгарно смеётся и просит музыкантов играть романс! Подлец! Мерзавец! Ненавижу его!

Звонят в дверь.

Она открывает.

В квартиру вваливается Он. Пьяный просто жутко.

ОНА (холодно). Где вы были? Нет, не говорите. Не стоит. Я всё знаю. Вы были с женщиной. Вы рассказывали ей про Данте и Сафо. Вы пели ей о любви…

ОН (делает руками какие-то нелепые жесты). Я это… червонец еще дай.

ОНА. Вы пьяны!

ОН. Воще… вот так…

ОНА. Значит, я права — вы были с женщиной!

ОН. Да воще…

ОНА. Кто она такая?