Любовь учителя истории

— Сказалась твоя Сонька! Давно шкуру снять с нее надо, — добродушно и хрипло сказала какая-то женщина. — Каженный день пропадает.

Николай Иванович пошел дальше…

Козу Соньку — счастье, что мастью выдалась она белой, — Мара увидела на взгорке у разваленного молнией дуба. Молния ткнулась в него нынешней весною, богатой на грозы, и сирень, и воздух — чистый-пречистый, как родниковая вода. Ребятня, вся что ни есть, бегала смотреть на дуб. Приходили и взрослые, удивлялись. Старожилы вспоминали: в 1947 году молния ударила в ларек сельпо с такой силой, что мукою, которая была тогда в большой цене и надобности, обелилась чуть ли не вся улица и даже крыши соседних домов.

Дуб с расколотым пополам стволом источал кислый устойчивый запах. Смотреть на него было жалко. Точно так же, как жалко было смотреть на Николая Ивановича, преподававшего у них историю. Девчонки, да и мальчишки тоже, называли его между собой — Неприкаянный. Но прозвище это придумали девчонки. А если быть совсем точным, то впервые его произнесла Мара.

Утешая подругу, которой Николай Иванович все-таки занизил оценку, Мара искренне попросила:

— Не обижайся на него. Он такой неприкаянный.

— Ну и что? — возразила подруга. — Мог и четверку натянуть.

— Он тебе добра желает.

— Добра? Пусть его на свою сберкнижку положит. Удобно и выгодно… — пожелала практичная подруга.

Тогда впервые стало больно Маре за Николая Ивановича. Так было больно ей только за своего дедушку, Григория Ашотовича, когда она, Мара, бросила девятый класс и целый год не ходила в школу, и вообще бездельничала, если не считать тех двух месяцев, когда она торговала пирожками с лотка на пляже.

Дед ничего не говорил. Дед молчал. Месяц молчал, два молчал, десять месяцев молчал. Наконец Мара не выдержала:

— Прости, дедушка, я пойду в вечернюю школу.

Поднял дед подбородок, высоко, гордо. Сказал:

— Что я, хуже других? У всех внучки ходят в дневную школу, а моя пойдет в вечернюю?

Сдалась Мара. Бесполезно было объяснять старику почетность учебы в вечерней школе. Да и какая была почетность, если нигде не работала Мара, а крутилась целыми днями у зеркала, любопытствуя, какая же из причесок более ей к лицу.

Первого сентября, смущенная и виноватая, вернулась она в школу. Да год утерянный не вернешь. Опередили ее одноклассники. Восемнадцать исполнилось Маре — самая старшая по возрасту она в школе.

Самая старшая… Николай Иванович ответственной ее за школьный музей назначил. Шефствует их класс над музеем. Дежурят они там. Убирают. Пыль, грязь — откуда только они и берутся?

Николая Ивановича ребята уважают. В поход с ним хоть вся школа пойдет. Да нельзя всей школе. Отбирают лучших из лучших. Николай Иванович встречи с ветеранами Великой Отечественной организует. Интересные встречи. Недавно даже генерал выступал. В отставке. Громко говорил. Про войну, про мужество…

Учился у них парень несколько лет назад, Василий Зотов. Трудный. Управы на него никакой не было. Потом вдруг увлек его Николай Иванович своим музеем, походами. Василий даже пулемет «максим» в горах нашел. Ржавый, мятый. На горбу притащил. Теперь пулемет в музее красуется. И табличка есть, что нашел его там-то и там-то ученик 9-го «А» класса Василий Зотов. Когда Василий в армии служил, командиры прислали в школу благодарственное письмо. Хвалили парня. А теперь Василий демобилизовался. Работает. Нормально.

Мара дергала Соньку за левый рог. Коза поднимала морду. Косила на девушку хитрым глазом. И тихо мекала…

16

«Здравствуйте, товарищ Горобец!

Пишет вам Мотивин из города Горького. Письмо ваше получил. Что могу сказать? Был такой момент в моей биографии, когда я находился во вражеском плену. В нашем бараке был парень по фамилии Ловиков. Точно, из Белоруссии. Звали его Витя или Вова. Теперь не помню. Высокий он был. Худой. Мы все худыми были. Волосы имел светлые. Это помню точно, потому что стригли нас наголо каждый месяц. Он всегда вздыхал по своим волосам. А так тихий. Я потом из лагеря побег совершил. Что с ним случилось дальше, не помню.

Желаю вам доброго здоровья.

Мотивин».

17

В третий раз Светлана приезжала прошлым летом. В июле. Он вернулся из похода по местам боевой славы, куда ходил с тридцатью шестью учениками восьмых — десятых классов. Вернулся счастливый, усталый. И первое, что услышал от Констанции Владимировны, было:

— Николя, ваша пассия вот уже неделю гостит у дедушки.