Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 2

— Лемье, старший налоговый инспектор, умер. Его клерк, допустивший ошибку, уволен. Молодой Сигурд Хайман, которого выбрали преемником Лемье, и его штат сотрудников ничего не знают об этом. Им известно только то, что записано в их официальных отчетах. А согласно этим отчетам, некоторое количество участков — среди которых и участок у ручья — находилось в состоянии задолженности. Так что Хайман передал шерифу полный список той собственности, которая должна быть продана за налоги. Естественно, если бы какая-либо из этой собственности была записана на мое имя, то я видел бы уведомление или кто-нибудь сообщил бы мне об этом. Однако этого не было. Имя Валуа Дюпре мало что говорит кому-нибудь из местных, а я не смотрел в этот список по очень простой причине: ведь мои-то налоги все уплачены. Я не охочусь за землями людей, не уплативших налоги. По-видимому, это ты охотишься за подобной землей.

— Разумеется, ты имеешь полное право думать о моих мотивах что тебе угодно. Но это не меняет факта, что я купил этот участок.

— Этот факт меняет то, что первоначально участок у ручья приобрел я, а в официальном отчете записано, что задолженность по налогам не выплачена.

— А где же запись об этой покупке? Первая покупка была запротоколирована в суде. А как же насчет второй покупки… если она вообще имела место?

— Прежде чем Валуа удосужился запротоколировать ее… или это сделал за него его поверенный, разразилась война. Молодой Дюпре находился в полку полковника Билли Дюфора, и их первыми послали на Кубу. Отец парня не думал тогда о каком-то ничтожном клочке бумаги… о том, чтобы его зарегистрировать. Его поверенный первым делом занимался вопросами, связанными с сыном Дюпре, находившимся на Кубе. Поэтому об участке забыли. Потом же, когда война кончилась, Дюпре и я забыли о регистрации передачи участка из одних рук в другие, хотя молодой Валуа, когда сделка была завершена, подписывал обычный акт продажи со всеми оговорками: и о том, что заплачен был один доллар, и прочее, и прочее. Так что ошибка в учетной книге налогового инспектора никогда не была исправлена. И еще, поскольку налоговые извещения теперь будут направляться тебе, то, возможно, эта ошибка никогда не будет исправлена, до нашей со стариком Валуа смерти. Но вообще-то это совершенно не важно.

— Ну, что-то будет важно, иначе я…

Клайд, не торопясь, поднялся со своего места.

— Иначе что ты? — небрежно осведомился он. — Ну, ну, договаривай же, Бушрод. Давай-давай. Итак, что ты сделаешь?

— Человек имеет свои права, — угрюмо произнес Бушрод. — И я не собираюсь стоять тут, как полнейший болван. Тебе не припомнить такого дня, когда удалось бы запугать меня… даже когда я был ребенком. А сейчас…

— А сейчас ты — отважный герой, а я — всего лишь дряхлый старик? — усмехнулся Клайд, искренне забавляясь тем, что пасынок взирал на него с не менее искренним удивлением. — Дряхлый я или нет, но я предполагаю сохранить мое здоровье и силы до тех пор, пока Ларри не станет достаточно взрослым, чтобы самому позаботиться о себе… Нет, постой! — крикнул он, заметив, что Бушрод собирается что-то сказать. — Уж будь любезен потерпеть и дать мне договорить. Ты ведь отказался от всех притязаний на права или долю их в Синди Лу, когда мы с твоей бабушкой договорились, что в этом случае Ларри не будет претендовать ни на какую часть виргинской собственности. Но ты попытался проникнуть с заднего хода, а потом решил пойти на еще больший обман. Если бы твой правовой титул на участок у ручья и имел какую-то юридическую силу, то ты проиграл мне его сегодня в покер, причем пытаясь надуть меня при помощи совершенно детских трюков, которыми не обмануть и школьного учителя, не говоря о профессиональном игроке. Иными словами, ты утратил все права на любую часть Синди Лу, я даже не знаю, как давно.

— Твои поучения интересуют меня не более, чем истинное состояние твоих дел, — проговорил Бушрод, вставая. — Если тебе надо с кем-то поговорить, то беседуй со стенкой. А я пойду спать.

— И все же ты поймешь, что лучше выслушать меня, — резко заявил Клайд. Бушрод, собравшийся было уходить, повернулся вполоборота, выжидая.