Любовь в отеле «Ритц»

— Если вы скажете мне ваше имя, — сказал маркиз, — мы сможем считать, словно нас официально представили друг другу.

— Меня зовут Вильма.

— И это все?

— Нет.

На мгновение Вильма задумалась, не сочинить ли ей еще какое-нибудь имя.

Но потом решила, что фамилия «Кроушоу» ничего ему о ней не скажет и он никогда не узнает правды.

— Кроушоу, — произнесла она громко.

— А я — маркиз Линворт, — представился он. — Ну а раз вы англичанка, вам, возможно, доводилось слышать о моих скаковых лошадях.

— Конечно, — вскричала Вильма. — Звездный Свет выиграл Дерби в этом году.

— Это оказалось большим триумфом для меня, и я очень этим гордился, — сказал маркиз. — А вы живете в Париже?

— Пет, я только… я здесь ненадолго, — ответила Вильма.

— Видимо, Цезарь Ритц попросил вас помочь ему привести в порядок его люстры, полагая, будто англичане понимают в электричестве больше, нежели французы.

— Па мой взгляд, дело обстоит как раз наоборот, — заметила Вильма.

— Тут, несомненно, я должен снять шляпу перед вашими превосходными знаниями. — Маркиз улыбнулся. — Я проводил электричество в небольшой части помещений в моем доме в Англии, но по прибытии сюда я начал понимать, насколько у Цезаря Ритца освещение лучше.

— Это оттого, что цвет, который он выбрал. — розово-абрикосовый, — сказала Вильма. — Он рассказывал мне, как часами экспериментировал, чтобы добиться такого эффекта, ведь освещение должно украшать женщин.

Маркиз расхохотался:

— Только француз мог придумать такое, признаюсь, ничего подобного мне и в голову не пришло бы.

Вильма еще раз пригубила шампанское, потом поставила свой все еще почти полный бокал.

— Кажется, мне надо идти, — сказала она.

— Неужели вы так спешите? — спросил ее маркиз. — А мне столько хотелось спросить у вас. К примеру, я уверен, вы могли бы помочь мне решить проблему, как приспособить мои старинные и очень ценные серебряные канделябры для электрического освещения.

Вильма испугалась, что ее познаний вряд ли хватит, и, дабы не попасть впросак, она одним духом выпалила:

— У мсье Ритца работает самый знающий из электриков, он как раз подключал провода к люстре в комнате графа и вышел за лампочками. Он должен вот-вот вернуться туда.

— Думаю, мне не стоит больше выводить из себя графа, с тем, чтобы дать электрику спокойно завершить свою работу, — сказал маркиз. — Когда он закончит, дверь будет закрыта, и вы спокойно минуете его номер.

Вильма не испытывала никакого желания снова столкнуться с графом.

Она слегка вздрогнула, и это не скрылось от глаз маркиза.

Он отпил большой глоток шампанского, затем сказал:

— Надеюсь, вы не разгуливаете по Парижу без сопровождения? Если так, то вы непременно будете попадать во всякого рода аналогичные истории.

— Я приехала сюда не одна, так как мсье Ритц был достаточно любезен, чтобы сопровождать меня сюда. Сейчас он, должно быть, уже ищет меня.

Говоря это, она подумала, что теперь-то уж маркиз точно утвердится в своей догадке о некоторой ее причастности к оснащению электричеством отеля Ритц.

И точно, его последующие слова показали ей — она не ошиблась.

— Раз ваша работа на сегодня окончена, — предложил он, — вы можете расслабиться, и мы поговорим теперь о вещах, интересующих нас обоих.

Вильма не смогла удержаться от легкого смешка:

— Вы имеете в виду лошадей?!

— Ну разумеется, — подтвердил маркиз, и в его глазах мелькнул озорной огонек, — о чем еще могут говорить два англичанина?

— Расскажите мне о претендентах на победу, — попросила Вильма.

Маркиз не отказал себе в удовольствии рассказать ей о лошадях — фаворитах, тренирующихся в его конюшнях, заметив при этом, насколько искренним был ее интерес.

Раньше большинство знакомых ему женщин ограничивались лишь поздравлениями за бокалом вина.

Когда же речь заходила об обсуждении качеств, достоинств и проблем выведения породы, дамы весьма проворно старались перевести разговор на себя.

С Вильмой все было по-другому.

Он скоро помял, как много девушка знала о лошадях, их разведении и содержании, но все же была готова завороженно слушать все, о чем он хотел ей рассказать.

Он поднялся, чтобы подлить ей шампанского.

По тут, словно он разрушил чары, казалось, околдовавшие их, Вильма сказала:

— Мне действительно уже надо идти.

Мой отец неважно себя чувствует, и мне не хотелось бы надолго оставлять его одного.

— Очень жаль слышать это, — сказал маркиз. — Я как раз только задал себе вопрос: а не могли бы мы продолжить наш разговор во время ужина?

Вильма посмотрела на него, широко раскрыв глаза от удивления.

Он понял, что она и подумать не могла, будто он предложит ей нечто подобное.

— Мы не станем ужинать здесь, если это смущает вас, — сказал он, — но я знаю очаровательное уютное местечко на южном берегу, где восхитительно готовят, и ни вы, ни я не встретим там знакомых.

— Это… очень любезно с вашей стороны, но, естественно, я не могу….

— Почему нет? — спросил маркиз.

Задавая свой вопрос, он догадывался, что она борется сама с собой.