Любовь в параллельных мирах 2

В дверь барабанили и что-то кричали. Спросонок Наташа не сразу поняла, что происходит и почему стучат в стенку. Потом вспомнила, что сама подвинула кровать к двери и забаррикадировала её. Пришлось вставать. Покрывало? Но с вечера его не было? Откуда оно? Ведь сюда зайти никто не мог, не прилетело же само? Или все же кто то входил? Но как? С трудом отодвинула кровать от двери. В комнату протиснулись Кале. Презрительно посмотрела на постель, жестом показала следовать за ней. Наташа пальцами разгребла волосы, поправила рубашку и пошла за женщиной.

— Спите долго. — Ворчливо сказал ей Михаил. — Они завтракали. Вернее заканчивали. — Княгиня должна раньше всех вставать. На ней дом, хозяйство.

— Я не княгиня. И не ваша жена. — Наташа дернулось от того как назвал её мужчина.

— Значит так, хватит. Мне твои капризы надоели. Покочевряжилась и хватит. Мне тоже не особо эта ситуация нравиться, но раз уж так получилось значит и будем жить как муж и жена. — Михаил ухмыльнулся. — И поверь, кроватью от меня ты не закроешься.

— Значит, это вы меня укрыли? Но как?

— Это мой дом. — Михаил перевел взгляд на Кале.

— Кале, я переведу тебя в другое место. Здесь ты больше работать не будешь.

— За что? — Женщина так и подскочила на месте.

— Ты ослушалась моего приказа. Я что тебе велел? Подготовить комнату для княгини. Что сделала ты?

— Женщина возмутилась. Я всё сделала!

— Да. Интересно? А почему на кровати кроме одной шкуры ничего нет? Убрано плохо. Мебели нет. Я велел одежду купить. Где всё?

— Я купила!

Михаил указал на рубашку жены.

— Вот это? Ты считаешь, что моя жена достойна вот этого?

Женщина молчала. Кале не ожидала, что после странной женитьбы и требования о разводе, о котором она подслушала, князь будет заступаться за жену.

— Иди к сотнику Деяну, он найдет тебе работу. Всё, свободна.

— А ты пойдешь со мной. Сходим в торговые ряды. Купим тебе всё необходимое.

— Может, я не хочу. — Заупрямилась Наташа. Ей в последнее время всё время хотелось спорить.

— Не обсуждается. Ешь быстрее.

Но Наташа наоборот делала всё медленно. Так и подмывало ее вредничать. И откуда только взялось! Михаил терпеливо ждал. Его забавляла эта игра. Девочка иномирянка, а по рассказам матери в их мире женщина независимая самостоятельная личность. Вот только на самодостаточную его жена не тянула. Скорее на капризного ребёнка, который заигрался в самостоятельность. Ну, ничего он перевоспитает. А не получиться можно и к более радикальным мерам прибегнуть. На своенравных жён закон всегда найдется.

После завтрака пошли в торговые ряды, так называлась улица, состоящая из лавок. Здесь были дома в два этажа. На первых этажах располагались лавки. Скобяные, кожевенные, бакалейные. Вторые этажи жилые. Здесь жили владельцы лавок. Торговали товаром, привезенным с караванами. Были и лавки с тканями. Зашли в одну из таких.

Наташа поразилась скудостью предложенного ассортимента. Грубые холщевые и льняные ткани. Выбеленные или крашенные в красный и синий цвет. Были и более тонкие хлопковые ткани, но цветовая гамма всё таже. Отдельно лежал рулон красного шёлка. Продавец усатый, тщедушный дядечка ужасно им гордился.

— Шёлк чистейший! Привезён из самого Катая!

Наташа смотрела на эту ткань, и ей становилось плохо. Раз они ткани возят то неужели он прав, и она в другом мире. Ткани такого качества у них никто давно не выпускает! И даже в самых отсталых странах используют синтетические материалы, а здесь натуральное грубо обработанное волокно. И даже шёлк явно не машинного производства. Да нет, такого не может быть! Вот просто не может быть и всё!

Князь купил несколько разных отрезов ткани самых лучших, что были в лавке. Расплатился золотой монетой. И монета была странная. Таких Наташа не видела никогда. Они, что тут и монеты свои чеканят? Кошмар! Потом они вошли в ювелирную лавку и Михаил приобрел два золотых браслета. Тут же в лавке надел их на жену.

— Это символ замужней женщины. Все носят такие. И ты тоже должна. — Тяжёлые массивные браслеты с растительным орнаментом обхватили запястье Наташи.

— Как кандалы. — Пришло ей сравнение на ум. — Символ моего рабства. — Настроение испортилось окончательно.